До 1943 г. в Республике Коми был один город-столица – город Сыктывкар (с 1780 до 1930 г. Усть-Сысольск). Активное промышленное освоение территории республики в довоенный период и годы войны привело к росту центральных лагерных поселков двух крупных добывающих исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) ГУЛАГа и формированию на их базе городов Ухта и Воркута. История создания городов на основе центральных управленческих поселков ИТЛ имеет три основные грани для изучения, что отражается в работах исследователей. В историографии рассматривается история ИТЛ, производственно-трудовая деятельность, социальная история (демографическое развитие, культурная жизнь, научные исследования, персоналии и др.). Как правило, эти три направления развиваются параллельно, что объясняется в основном разными комплексами источников как по происхождению, так и по методам анализа. В частности, исследователь Н. А. Упадышев рассматривает историю развития ИТЛ ГУЛАГа на Европейском Севере, в том числе в Воркутлаге в годы войны [1]. В свою очередь книга, подготовленная по музейным материалам Воркуты, представляет историю города как трудовой подвиг, без акцента на гулаговской проблематике [2]. Отдельным направлением является изучение формирования городов, их демографического развития, особенностей урбанизации [3–6].
В Коми АССР в годы Великой Отечественной войны сложилась тяжелая демографическая ситуация, как и во многих тыловых регионах. Прямые и косвенные потери привели к сокращению численности населения Коми АССР за годы войны на 64,9 тыс. чел., или 19 %. Снижение численности населения произошло за счет сокращения сельского населения, которое уменьшилось на 34,1 %. При этом численность городских жителей выросла, придание статуса города двум лагерным поселкам изменило уровень численности городского населения, что является отличительной особенностью демографического развития Коми АССР в годы Великой Отечественной войны. Если население российских городов за годы войны уменьшилось на 13 %, то численность городского населения в Коми АССР выросла в два раза [7].
История возникновения городов Ухта и Воркута начинается в 1929 г. Необходимость масштабного освоения Печорского угольного бассейна и малолюдность региона привели к решению начать освоение месторождений силами ИТЛ ГУЛАГа. В 1929 г. две экспедиции ОГПУ в составе заключенных и специалистов прибыли на место дислокации в устье р. Чибью, притока р. Ухты, где располагался в прошлом Чибьюский промысел Российского товарищества «Нефть». Летом 1930 г. участниками Ухтинской экспедиции было открыто Воркутинское месторождение. В 1931 г. для освоения природных ресурсов края был создан Ухто-Печорский лагерь. Управление лагерем разместили в командировке (лагерном пункте) Чибью [8]. 
В 1932 г. в Чибью построили небольшую электростанцию для освещения, открыли первую школу для детей вольнонаемных работников, работал совхоз, была проложена первая грунтовая дорога Чибью–Усть-Вымь. Летом 1933 г. в Чибью перевели из с. Ижмы Ухта-Печорский горно-нефтяной техникум. В 1934 г. стала вырабатываться электроэнергия для промышленных нужд [5, с. 154]. К концу 1934 г. на р. Чибью было пробурено 75 скважин, сложился промышленный узел, состоящий из «базы Чибью», где размещалось управление, нефтепромысел № 1, нефтеперерабатывающий завод, ремонтно-механический завод и строительные подразделения. База лагеря превращалась в благоустроенный поселок. С 1934 г. стали размечаться первые улицы, закладываться парк, заработала средняя школа. Работали дом культуры, библиотека, из числа заключенных был создан театр. Имелись водопровод, канализация, электричество, в открытой печати поселок именовали городом Чибью. В августе 1934 г. контингент лагеря состоял из 26 325 чел. [8].
В 1936–1937 гг. в Чибью размещались двухэтажные деревянные дома для вольнонаемных и колонизированных, бараки для заключенных, школа, учебный корпус и общежитие горного техникума, клуб-театр, парк, универмаг, стадион, столовая, гостиница, действовала радиосеть, издавались лагерные газеты «Северный горняк» и «Вышка». Летом 1937 г. в поселке находилось 6890 заключенных, вольнонаемных насчитывалось 1220 чел. 7 ноября 1939 г. открылось движение поездов по железной дороге Айкино–Шежам–Ухта [5, с. 155].
ИТЛ Ухтпечлаг 10 мая 1938 г. был расформирован, на его базе были созданы Ухто-Ижемский ИТЛ (Ухтижемлаг) с центром в пос. Чибью; Воркутинский ИТЛ (Воркутлаг) с центром в пос. Воркута; Северный железнодорожный ИТЛ (Севжелдорлаг) с центром в пос. Княжпогост, Усть-Вымлаг с центром в пос. Вожаель. 
Лагерный поселок Чибью 26 октября 1938 г. получил статус рабочего поселка, 14 июля 1939 г. был переименован в поселок Ухта. По мнению исследователя Н. П. Безносовой, статус рабочего поселка был равен статусу поселка городского типа, а сам факт присвоения лагерному поселению административного статуса ознаменовал собой «начало нового – лагерного – этапа урбанизации региона, продлившегося почти до середины 1950-х гг.» [3]. Следует отметить, что после получения статуса рабочего поселка, создания местной администрации, пос. Ухта и другие лагерные центры продолжали оставаться управленческими центрами ИТЛ и существовали как в производственном плане, так и в повседневном в рамках режима, установленного НКВД СССР. Присвоение городского статуса не изменило ситуацию до середины 1950-х гг., когда система ИТЛ ГУЛАГа была ликвидирована.
В конце 1930-х гг. перспективные запасы Ухтинских месторождений оценивались в 40 млн т нефти. Основные запасы составила тяжелая нефть с Ярегского месторождения, где строилась в предвоенные годы первая в стране нефтешахта для добычи тяжелой нефти. Из тяжелой нефти бензин не производился, изготавливали битум и различные масла, полуасфальт, лаковый битум. В химлаборатории Ухтинского НПЗ (нефтеперерабатывающего завода) впервые в СССР разработали способ получения масел из тяжелой нефти. После оккупации немцами Северного Кавказа предприятия Грозненского и Майкопского нефтеносных районов были потеряны и Ухтинский НПЗ увеличил производство. К этому времени вступила в строй Печорская железная дорога, по которой шли в центр страны уголь, лес, нефть. В зимний период, особенно в Заполярье, железнодорожным составам была необходима морозостойкая вагонная смазка. Наладить выпуск такой смазки Государственный Комитет Обороны поручил Ухтинскому НПЗ, в лаборатории которого химики разработали смазку с температурой застывания 45º С. В феврале 1942 г. было получено 100 т смазки. Также началось производство лакобитума, широко использующегося в авиационной, танковой и электротехнической промышленности [9].
Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 20 ноября 1943 г. «О преобразовании пос. Ухта в город районного подчинения» пос. Ухта становится городом. К этому времени Ухта превратилась в крупный промышленный центр, где уже проживало 16 тыс. чел. В городе имелись 290 жилых здания, гостиница, дом культуры, театр, три больницы, поликлиника, аптека. Действовали одна средняя, три неполные средние и две начальные школы, шесть детских садов и семь яслей, телефонная станция, столовые, бани, прачечные, метеорологическая и сельскохозяйственная станции. Работали нефтеперерабатывающий завод, теплоэлектростанция, механико-ремонтный завод, кирпичный завод в пос. Дежневе, широко была развернута сеть подсобных предприятий по производству керамических изделий, строительных материалов, лыж, мебели, телег и других предметов широкого потребления [5, с. 179]. Успешно эксплуатировались Чибьюское и Ярегское месторождения нефти. На базе Седьюского и Войвожского месторождений газа функционировали газовые заводы в районе дер. Крутая. Для разведки и освоения открытых нефтегазовых месторождений в середине 1940-х гг. начал строиться новый поселок – Войвож.
В годы Великой Отечественной войны Ухтинский нефтеперерабатывающий завод произвел тысячи тонн стратегически важной продукции. Было освоено производство новых видов продукции – газовой сажи, смазочных морозоустойчивых масел, лакового битума, освоен шахтный способ добычи нефти. В 1943 г. первая нефтяная шахта Яреги дала 100 тыс. т нефти. За годы Великой Отечественной войны было добыто 576,4 тыс. т нефти, 16 тыс. т газовой сажи, около 7 тыс. т лакового битума, 880 т природного асфальтита и ряд других важнейших видов военного сырья, имевших большое народнохозяйственное и военно-экономическое значение [9].
Основной рабочей силой на нефтеперерабатывающем заводе были заключенные. По воспоминаниям заключенной 1-го ОЛПа Ухтижемлага, которая с 1941 г. работала в контрольной лаборатории нефтеперегонного завода, в лагере в годы войны свирепствовала дистрофия, была высокая смертность: «Мы испытывали непроходящее чувство голода. Мерзли в бараках зимой, на ночь валили на себя бушлаты и телогрейки, боялись пошевелиться. Спали в шапках, и нередко бывало, что шапки примерзали к стенке, покрытой инеем. Тех, кто работал на нефтеперегонном заводе, отправляли туда под конвоем. Завод находился в нескольких километрах от ОЛПа. Тяжелее всего переносились заключенными долгие северные зимы. Мы были истощены, ослаблены. Сказывалось и световое голодание и переутомление» [там же].
За 1941–1945 гг. Ухтинский НПЗ расширил ассортимент выпускаемой продукции с 7 до 15 наименова­ний, переработка сырья увеличилась в 2,3 раза, общий ее объем составил 550 тыс. т нефти – исключительно большое по объему количество нефтепродуктов. В годы войны продукция Ухтинского нефтеперерабатывающего завода обеспечивала боевую технику Ленинградского и Волховского фронтов, осажденный Ленинград, заводы, железные дороги и транспорт. За время войны в Красную Армию из Ухтинского района ушло более 13 тыс. чел., из них более 9 тыс. заключенных [там же].
Воркута как лагерный поселок, управленческий центр Воркутлага и будущий промышленный город начинается с разработки первой угольной шахты заключенными в 1932 г. на правом берегу р. Воркуты. Первый этап заключенных прибыл в 1932 г. из г. Салехарда через г. Архангельск. Лагерный поселок получил название Рудник. В данный период территория относилась к Ненецкому округу. Заключенные строили шахту, одновременно началась добыча угля. В конце 1933 г. в пос. Рудник 382 вольнонаемных жили в 14 домах барачного типа, в одном из домов находилась начальная школа, которую посещали 32 школьника; в поселке находилось 3600 заключенных. В 1935 г. появились центральные ремонтные мастерские, был пущен генератор, началось применение электричества для промышленных целей. В 1936 г. закончилось строительство первой очереди ТЭЦ [8].
По воспоминаниям геолога К. В. Флуга, находившегося в 1936–1947 гг. в заключении, в 1936 г. на р. Воркуте функционировали первая шахта и промышленная зона на западном берегу реки, на восточном берегу строилась первая теплоэлектроцентраль и поселок для вольнонаемных. Начала работу Воркутинская научно-исследовательская мерзлотная станция, приступив к изучению возможности строительства на вечномерзлых грунтах. По описанию К. В. Флуга, лагерная зона включала несколько десятков длинных одноэтажных бараков с каркасом, обшитым досками с засыпкой опилками или шлаком, с несколькими печами-плитами. В общих бараках были сплошные нары в два яруса, но для инженерно-технических работников были выделены отдельные бараки «с вагонной системой нар», затем появились дома для стахановцев. В особом бараке помещался медпункт с больничным стационаром, здание клуба культурно-воспитательной части (КВЧ) с библиотекой, радиоаппаратной и кинозалом. Было большое здание столовой и здания бани и пекарни [10, с. 326, 328].
В 1937 г. было положено начало второму поселку и будущему городу – Воркуте. Одновременно со строительством лагпункта началось строительство будущей шахты «Капитальная»; на ее площадке был организован цех по производству шлакоблоков и бетонных блоков. В 1937 г. было решено приступить к строительству кирпичного завода № 1. В конце 1930-х–1940 г. на Воркутском (так именовалось) месторождении были заложены три шахты. Построенное на левом берегу р. Воркуты поселение в январе 1940 г. официально было преобразовано в рабочий поселок Воркута Хоседа-Хардского сельсовета Ненецкого национального округа Архангельской области. В первой половине 1940 г. пос. Воркута и территория, на которой располагался Воркутинский лагерь, были переданы из состава Ненецкого округа в Коми АССР. 
Решающим этапом для развития Воркуты, расположенной на территории тундры в отсутствии транспортной инфраструктуры, стало строительство железной дороги. В 1920-е гг. железнодорожное сообщение на Европейском Севере имелось до Котласа (железная дорога Вятка–Котлас). В Ухтинский и Печорский районы транспортировка людей и грузов осуществлялась водным путем от Котласа вверх по р. Вычегде и из Архангельска через Нарьян-Мар по р. Печоре. СНК СССР Постановлением от 28 октября 1937 г. принял решение о сооружении железной дороги в направлении Коноша–Котлас–Княжпогост–Чибью–Кожва–Воркута. Сооружение магистрали предстояло осуществить в самые короткие сроки на большом расстоянии (1558 км), в малообжитых районах и сложных природно-климатических условиях. Для строительства железной дороги Котлас–Воркута в мае 1938 г. был образован профильный лагерь – Северный железнодорожный ИТЛ (Севжелдорлаг). Для форсирования работ НКВД СССР разработал специальную программу, оформленную в виде двух приказов, датированных 14 мая 1940 г. В соответствии с принятой программой, сооружение дороги разбивалось на два участка. Строительство линии от Котласа до Усть-Кожвы, протяженностью в 728 км, поручалось Севжелдорлагу, от Усть-Кожвы до Воркуты (463 км) – образованному этим же приказом от 14 мая 1940 г. Северо-Печорскому ИТЛ (Севпечлаг). Была поставлена задача открытия временного движения поездов на всем протяжении дороги в декабре 1941 г. В 1942 г. планировалось вывезти в северо-западный и центральный регионы страны не менее 2 млн т воркутинского угля. В сжатые сроки, в чрезвычайно сложных природно-климатических условиях была построена железнодорожная магистраль Коноша–Котлас–Воркута, которая сразу приобрела важное экономическое и военно-стратегическое значение [11].
СНК СССР 12 февраля 1942 г. принял Постановление «О развитии добычи воркутинских и интинских углей и мероприятиях по обеспечению их вывоза». С началом войны были приняты меры по ужесточению содержания заключенных, было прекращено освобождение заключенных. Рабочий день заключенных в сентябре 1942 г. увеличен до 12 часов (с часовым перерывом на обед) с предоставлением двух дней отдыха в месяц. В 1943 г. возобновили для части заключенных каторжные работы. Каторжников в Воркутлаге надлежало использовать на самых тяжелых физических работах. Продолжительность рабочего дня каторжан устанавливалась на один час больше, чем для обычного контингента заключенных. На 1 января 1944 г. их число составляло 494 чел., к 1 мая 1945 г. оно выросло до 12 114 чел. [1, c. 36, 38]. Одновременно с увеличением норм выработки и продолжительности рабочего дня снизились нормы питания заключенных. Тяжелая физическая работа, суровые природно-климатические условия, скудное питание обусловили резкое повышение в первые годы войны уровня заболеваемости и смертности среди лагерных заключенных. С 1941 по 1945 г. умерших из общего лагерного контингента, учитывая каторжников в общем, было учтено около 13 тыс. чел. [там же, c. 38]. Факторы сверхинтенсивного труда и скудного питания сыграли свою роль в причинах восстания в январе 1942 г. заключенных воркутинского лагпункта Лесорейд на Печоре (восстание Ретюнина). В марте 1944 г. администрация Воркутлага вернулась к 8-часовому рабочему дню [6, c. 42].
Оптимизация доставки угля в центральные части страны началась с пуском в строй Северо-Печорской железной дороги на участке Котлас–Воркута. Первый поезд прибыл в Воркуту по этой дороге 28 декабря 1941 г. В тот же день этот паровоз увез на Кожву две двуосные платформы с углем. Всего до конца декабря 1941 г. было отправлено 65 вагонов угля, хотя в документах единственным средством доставки угля в этом году все еще числился дорогостоящий водный путь. В 1941 г. в шахтах Воркуты впервые появились отбойные молотки, которые пришли на смену обушку. В 1942 г. в строй действующих вступили шахты № 2, 3, 4 и № 1 «Капитальная», которой на долгие годы суждено было стать флагманом Печорского угольного бассейна. В самом конце года, 28 декабря, первый электрический ток дала ТЭЦ [2, c. 7].
В 1943 г. добыча угля велась в шести угольных шахтах общей мощностью 2 млн т в год, было начато строительство трех шахт № 9, 10 и 11 в южной части месторождения, в строй вступила шахта № 6. К этому времени в Воркуте работало девять сельхозов, три строительно-монтажные конторы, несколько геологоразведочных партий и 15 отдельных лагерных пунктов. В пос. Воркуте работала крупная по тем временам электростанция, действовал ряд предприятий: кирпичный и известковый заводы, завод по ремонту металлоконструкций для шахт, заводы по производству шпал, известковых блоков, мастерские по производству мыла, жидкого стекла, гончарной посуды и т. д. Здесь находились управление и политотдел Воркутстроя НКВД СССР. Параллельно со строительством шахт увеличилось количество вольнонаемных рабочих и служащих, занятых в Воркутстрое: в 1940 г. – 900 чел., 1941 г. – 1400, 1942 г. – 2000, 1943 г. – 2300 чел. Всего же гражданское население Воркуты составляло в 1942 г. 3270 чел., по состоянию на 1 января 1943 г. – 4029, на 1 июля 1943 г. – 5424 чел. Из культурно-бытовых и коммунальных учреждений в Воркуте были отделения Госбанка и Промбанка, больница, поликлиника, аптека, клуб, библиотека, средняя школа, школа ФЗО, ремесленное училище, отделение Института мерзлотоведения АН СССР, опытная сельскохозяйственная станция, часть домов имела водопровод, центральное отопление, канализацию. В 1943 г. был создан знаменитый Воркутинский музыкально-драматический театр. Первой постановкой на сцене Дома культуры шахты № 1 «Капитальная» 2 октября 1943 г. была оперетта «Сильва» [там же, c. 15, 23].
По социальному положению и занятиям вольное население Воркуты являлось типично городским. В значительной части оно состояло из инженерно-технического персонала шахт, врачей, рабочих и служащих. Отдаленность Воркуты от республиканского центра выдвигала необходимость преобразования его в город республиканского подчинения и создания в нем городских органов власти. В 1943 г., 26 ноября, был подписан Указ Президиума Верховного Совета Коми АССР «О преобразовании рабочего поселка Воркута в город республиканского подчинения», утвержденный Президиумом Верховного Совета РСФСР 26 ноября 1943 г. 
Спустя несколько месяцев после образования г. Воркуты, в Заполярье начал свою работу первый орган Народного комиссариата обороны – городской военный комиссариат. Он был образован приказом военного комиссара Коми АССР 3 апреля 1944 г. Более 1200 чел. были призваны городским военным комиссариатом на фронт в период с апреля 1944 по май 1945 г. [там же, c. 17]. 
В годы войны среди заключенных организовывались «фронтовые вахты», распространялись облигации государственных займов. В Воркутлаге за два года войны заключенные внесли в Фонд обороны 343 642 руб., а бригада Миронова (шахта № 1) перечислила 15 750 руб. на строительство воздушной эскадрильи имени Берии. Отдельная страница в военной истории Воркуты – это помощь Ленинграду. В течение 1942 г. шахты Воркуты отправили в Ленинград несколько десятков эшелонов угля. В 1942–1944 гг. ежемесячно в Ленинград отгружалось более 30 тыс. т угля. В течение 1942 г. шахты Воркуты отправили в Ленинград 60 эшелонов угля, в 1943 г. – 89, в 1944 г. – 155, в 1945 г. – 347 эшелонов, включая 15 эшелонов, добытых сверх плана в фонд восстановления Ленинграда. Всего за годы войны в Ленинград был отправлен из Воркуты 651 эшелон угля. По разным данным в топливном балансе города на Неве объем печорских углей достигал 72 %. В благодарность за воркутинские угли бюро Ленинградского городского комитета ВКП(б) 29 сентября 1944 г. приняло решение «О шефстве города Ленинграда над Воркутой» [там же, c. 17].
Общая добыча угля комбинатом «Воркутауголь» за годы войны составила 7501 тыс. т, было отгружено народному хозяйству 6181,6 тыс. т топлива. Из Воркуты отправлено 200 тыс. железнодорожных вагонов с углем, или около 8 тыс. железнодорожных составов по 25 вагонов в каждом. В годы войны строились поселки шахт № 2, 3, 4, 5, 6, 7 и шахтоуправления № 1. К концу войны в Воркуте действовали 11 шахт и 8 находились в процессе строительства. Несколько десятков тысяч заключенных содержались в 36 отдельных лагерных пунктах и 16 подкомандировках (удаленных пунктах). В 1945 г. количество вольных жителей Воркуты составило 168 541 и заключенных – 39 711 чел. [там же, с. 21]. В 1945–1947 гг. Воркутлаг достиг максимума численного состава заключенных – 60 тыс. чел., были построены 10 новых лаготделений (98 жилых бараков на 10 тыс. заключенных, 72 жилых дома – в том числе 49 кирпичных). Число вольнонаемных росло за счет освобождавшихся заключенных, которых оставляли работать на предприятиях комбината Воркутауголь [6, c. 42].
В 2024 г. на русском языке опубликована книга профессора Техасского технологического университета Алана Баренберга об истории Воркуты с момента основания до начала ХХI в. Автор на основе изучения жизненного опыта разных групп, входивших в состав населения города на протяжении более 80 лет его существования, показывает, что между двумя этапами (лагерным и свободным) развития Воркуты, несмотря на все политические и экономические перемены, обнаруживаются известное сходство и преемственность: люди, учреждения и практики, составлявшие социальное пространство, несли на себе отпечаток лагерной жизни. Автор считает, что когда начальник Воркутлага М. Мальцев инициировал процесс официального преобразования в город маленького поселения незаключенных (вольных граждан), выросшего рядом с лагерем, первоначально городское сообщество существовало, скорее, в теории, чем в физическом пространстве, но постепенно росло, сохраняя тесную связь с лагерным комплексом и сильную зависимость от него. Исследователь определяет Воркуту, с одной стороны, как типичный советский город, а с другой – как исключительный и уникальный. В частности, отмечает: «Воркуту построили глубоко в тундре, где никогда не было постоянного населения, посреди огромной территории, по которой ненцы-оленеводы пасли свои стада во время летних перекочевок. Благодаря такому местоположению Воркута – хороший пример того, как советские руководители стремились трансформировать пространство путем колонизации и принудительного труда; но это же демонстрирует и пределы возможностей государства на пути к этой цели» [12, с. 30].
По мнению исследователя А. А. Беловола, одной из главных внутренних предпо­сылок перерастания лагерных поселений в города было изменение отношения лагер­ного начальства к рабочей силе. Увеличение числа вольнонаемных специалистов (прежде всего из числа заключенных, имевших необходимую специальность и высокую квалификацию и освобожденных от режима заключения, а также прибывавших к ним членов их семей) требовало создания для их эффективной работы комфортных условий, отдельного жилья, социально-бытовых и культурных учреждений. Также исследователь отмечает, что завершение процесса превращения лагерных поселений в города с планировкой и застройкой произошло не в тот момент, когда рабочие поселки получили статус города, а только после архитектурного оформления этих новых городов в начале 1950-х гг., и осу­ществлен этот процесс был тоже при актив­ном участии лагерей [4].
С 1939 по 1959 г. в период между Всесоюзными переписями число горожан выросло в Коми АССР с 29,2 тыс. до 484,0 тыс. чел., или в 16,6 раза. В 1959 г. в республике насчитывалось уже семь городов (четыре го­рода республиканского подчинения и три – районного) и 31 поселок городского типа против одного города и двух рабочих поселков в 1939 г. За этот период в ходе деятельности исправительно-трудовых лагерей были созданы города современной Республики Коми – Ухта, Воркута, Печора, Инта, Сосногорск и Емва, которые выросли из центров лагерей – Ухтпечлаг, Воркутлаг, Инталаг, Севпечжелдорлаг и др. Развитие этих городов имело сверхускоренный харак­тер, так как сопровождалось стремительным ростом численности, поэтому применительно к процессу градообразования в Коми АССР исследователи применяют определение «сверхускоренная лагерная урбанизация» [там же], а г. Воркуту, в частности, определяют как «город-концлагерь», «город-корпорация» и др. [13, 14]. Численность населения Воркутинского горсовета в 1959 г. составила 176 тыс. чел., Ухтинского – 89 и Сыктывкарского – 75 тыс. чел. Воркута в середине ХХ в. стала самым населенным городским поселением в республике [3, c. 4].
В заключении следует отметить, что создание в годы Великой Отечественной войны городов Ухты и Воркуты на базе поселков исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа было правильным решением, и после отмены лагерного режима города выросли в мощные промышленные центры и населенные пункты с развитой инфраструктурой, множеством культурно-просветительских и образовательных учреждений. Промышленные предприятия, добывающие центры и железнодорожная сеть создали территориальный каркас для последующего развития системы расселения в северных районах Республики Коми, определили многие тенденции развития и особенности жизнедеятельности населенных пунктов и районов до сегодняшнего дня. При этом ориентация на один вид производственной деятельности неминуемо приводит к проблемам, типичным для моногородов. На сегодняшний день Воркута после сокращения угледобычи и закрытия многих шахт и пригородных горняцких поселков теряет население, город не имеет четкого плана развития на будущее. Ухта является вторым по численности городом в республике и благодаря сохранению нефтедобычи продолжает развиваться, население города не сокращается такими быстрыми темпами, как в Воркуте. 

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
 

1. Upadyshev, N. V. Vorkutinskiy ispravitel'no-trudovoy lager' v gody Velikoy Otechestvennoy voyny [Vorkuta Correctional Labor Camp during the Great Patriotic War] / N. V. Upadyshev // Vestnik Severnogo (Arkticheskogo) federal'nogo universiteta. Seriya: "Gumanitarnyye i sotsial'nyye nauki" [Bull. of the Northern (Arctic) Federal University. Series: "Humanities and Social Sciences”]. – 2012. – № 3. – P. 35-40.

2. Vorkuta v gody Velikoy Otechestvennoy voyny 1941–1945 [Vorkuta during the Great Patriotic War 1941-1945]. – Perm: “Aster Plus” Printing House, 2021. – 176 p.

3. Beznosova, N. P. Rol' GULAGa v formirovanii seti poselkov gorodskogo tipa v Komi ASSR v 1930–1950-e gg. [The role of the GULAG in the formation of a network of urban-type settlements in the Komi ASSR in the 1930s–1950s] / N. P. Beznosova // Istoriya i perspektivy razvitiya severnykh regionov Rossii: rol' GULAGa, memorial'naya deyatel'nost' [History and prospects of development of the northern regions of Russia: the role of the Gulag, memorial activities] : Materials of the I Intern. Sci. Conf. – Syktyvkar, 2011. – Part 2. – P. 3–8.

4. Belovol, A. A. Urbanizatsiya v Komi ASSR v 1930 - nachale 1950-h gg. [Urbanization in the Komi ASSR in the 1930s–early 1950s] / A. A. Belovol // Izvestiya Rossiyskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A. I. Gertsena: Aspirantskiye tetradi [Proc. of A. I. Herzen Russian State Pedag. Univ.: Postgraduate notebooks], 2008. – № 25 (58). – P. 37.

5. Zherebtsov, I. L. Ot pervobytnykh stoyanok – k gorodam. Ocherki istorii zaseleniya Respubliki Komi s drevneyshikh vremen do kontsa XX veka [From primitive camp-sites to towns. Essays on the history of settling of the Komi Republic from ancient times to the end of the XX century] / I. L. Zherebtsov, N. P. Beznosova, D. V. Vishnyakova [et al.]. – Syktyvkar, 2014. – 293 p.

6. Morozov, N. A. Istoriya sotsial'no-demograficheskogo razvitiya Vorkuty [The history of socio-demographic development of Vorkuta] / N. A. Morozov // Istoricheskaya demografiya [Historical Demography]. – 2015. – № 2 (16). – P. 39–44.

7. Beznosova, N. P. Kharakteristika smertnosti naseleniya Komi v 1930-50-e gody [Characteristics of the mortality rate of the Komi population in the 1930s-1950s] / N. P. Beznosova, I. L. Zherebtsov, M. V. Taskaev // Zdorovye, demografiya, ekologiya finno-ugorskikh narodov [Health, demography, ecology of the Finno-Ugric peoples]. – 2010. – № 2. – P. 55–58.

8. Borozinets, L. G. Rol' lagernoy sistemy GULAGa v izmenenii etnodemograficheskoy situatsii v Pechorskom kraye Komi respubliki v 1929–1989 gg. [The role of the GULAG camp system in changing the ethnodemographic situation in the Pechora Region of the Komi Republic in 1929-1989 / L. G. Borozinets // Politicheskiye repressii i soprotivleniye nesvobode [Political repression and resistance to unfreedom]. Materials of the All-Russian Sci. Conf. – Syktyvkar, 2009. – P. 11–29.

9. Na peredovoy dalekogo tyla [On the front line of the distant rear] // Region J. - 2020 - June 1. - URL: https://ourreg.ru/2020/06/01/na-peredovoj-dalekogo-tyla/ (accessed: 22.09.2024).

10. Filippova, T. P. Sistema GULAGa v vospriyatii K.V. Fluga: po stranitsam neopublikovannykh vospominaniy [The GULAG system in K.V. Flug's perception: through the pages of unpublished memoirs] / T. P. Filippova, S. A. Simakova // Dialogue with time. – 2020. – Issue 70. – P. 320–335.

11. Upadyshev, N. V. Ob ispol'zovanii prinuditel'nogo truda lagernykh zaklyuchennykh v razvitii transportnoy infrastruktury na Vostoke Yevropeyskogo Severa Rossii v 1930-1940-e gody [On the use of forced labor of camp prisoners in the development of transport infrastructure in the East of the European North of Russia in the 1930s–1940s] / N. V. Upadyshev // Problemy razvitiya transportnoy infrastruktury Evropeyskogo Severa Rossii [Problems of the development of transport infrastructure in the European North of Russia]: Issue 4 : Materials of the Interregional Sci. Pract. Conf. – Kotlas, 2010. – P. 117–125.

12. Barenberg, A. Ot goroda GULAGa k monogorodu. Prinuditel'nyy trud i yego naslediye v Vorkute [From the GULAG town to the monotown. Forced labor and its legacy in Vorkuta] / A. Barenberg // – Moscow : Novoye literaturnoye obozreniye [New Literary Review], 2024. – 384 p.

13. Ilyin, V. I. Gorod-kontslager': sotsial'naya stratifikatsiya gulagovskoy Vorkuty (1930-50-gody) [Concentration Camp town: Social Stratification of Gulag Vorkuta (1930s-1950s)] / V. I. Ilyin // Stratifikatsiya v Rossii: istoriya i sovremennost [Stratification in Russia: history and modernity]: Collected Sci. Papers. – Syktyvkar, 1999. – P. 44–70.

14. Morozov, N. A. Vorkuto-Intinskiy subregion Komi ASSR v 1940–1950-kh gg.: sotsialno-demograficheskiy aspekt regionalnogo razvitiya (k 70-letiyu goroda) [Vorkuta-Inta sub-region of the Komi ASSR in the 1940s–1950s: socio-demographic aspect of regional development (on the 70th anniversary of the town)] / N. A. Morozov // Istoricheskaya demografiya [Historical Demography]. – 2019. – № 2. – P. 37–52.