Россия
В XIX–начале XX в. в Российской империи наблюдались значительные региональные различия в показателях младенческой смертности. В этом исследовании автор оценивает раннюю детскую смертность Архангельской и Вологодской губерний, располагавшихся на европейском севере России. В статье рассмотрены динамика и территориальные различия в младенческой смертности в период с 1885 по 1910 год. Приведены сравнительные данные коэффициента младенческой смертности по уездам и городам Архангельской и Вологодской губерний. В результате исследования определены территории, где показатели младенческой смертности значительно превышали среднегубернские значения. Также было проведено сравнение рассматриваемых показателей среди городского и сельского населения. Выявлены особенности младенческой смертности, обусловленные этнической принадлежностью, социальным статусом.
европейский север России, Архангельская губерния, Вологодская губерния, младенческая смертность, коэффициент младенческой смертности
В исторической демографии анализ пространственных закономерностей и изменений с течением времени играет важную роль. Предыдущие исследования смертности в Российской империи в конце XIX–начале XX в. выявили значительную территориальную дифференциацию как в уровнях младенческой и ранней детской смертности, так и в сроках и темпах их снижения [1, 2]. Изучение материалов по отдельным областям показало, что некоторые территории могли содержать значительные отличия в смертности из-за разницы в плотности населения, профессиональном и промышленном составах, экологических опасностях и местных эпидемиологических условиях [3, 4].
В представленной работе проведен пространственный анализ младенческой смертности в конце XIX–начале XX в. Архангельской и Вологодской губерний, объединенных понятием европейский север России. Основным источником данных по младенческой смертности для нашего исследования послужили издания Центрального статистического комитета Российской империи за 1885–1910 гг. «Движение населения в Европейской России». Используемые материалы содержат необходимые сведения как на уровне губерний, так и на уровне уездов. Показатель младенческой смертности рассчитывается как зарегистрированное число детей, умерших в возрасте до одного года, деленное на 1000 живых рождений.
В конце XIX–начале XX в. Россия отличалась самыми высокими показателями младенческой смертности среди европейских государств, в большинстве западноевропейских стран младенческая смертность была значительно ниже. В изучаемый период коэффициент младенческой смертности по 50 губерниям Российской империи составлял в среднем 274–253 ‰ на 1000 родившихся. Исключительно высокий коэффициент смертности грудных детей за 1867–1881 гг. имел место в Пермской губернии – 438 ‰, в Московской – 406, Нижегородской – 397 ‰. К 1908–1910 гг. коэффициенты детской смертности понизились преимущественно в ряде губерний с особо высокой детской смертностью (в Пермской, Московской, Нижегородской, Владимирской, Ярославской, Петербургской, Оренбургской, Казанской) и повысились – в Курской, Киевской, Бессарабской, Витебской, Ковенской, Екатеринославской губерниях, Области Войска Донского. По большинству же губерний изменения коэффициентов смертности грудных детей за 1867–1881 и 1908–1910 гг. были относительно небольшими [1]. Для сравнения, общий коэффициент смертности демонстрировал устойчивое падение на протяжении того же периода, сократившись к 1913 г. на 25 %. Исследователи также отмечают, что показатели младенческой смертности росли с юго-запада на северо-восток и связывают пространственное распределение младенческой смертности в европейской части России с распределением великорусского населения и увеличением доли великорусского населения с юго-запада на северо-восток [2].
Очевидно, что высокие показатели смертности на первом году жизни следует определять неправильным кормлением и распространенной среди русского православного населения практикой раннего отнятия от груди и прикорма твердой пищей. Антисанитарные условия жизни, тяжелый физический труд матерей в период беременности, плохое питание, неумелый уход за детьми, недостаток медицинской помощи приводили к тому, что более четверти родившихся детей умирали, не дожив до года.
Северные губернии занимали обширную территорию. Площадь Архангельской губернии составляла свыше 844 тыс. км.2 В ее составе находилось девять городов. Губерния делилась на уезды: Архангельский, Кемский, Кольский (с 1883 г.), Александровский (с 1899 г.), Мезенский, Онежский, Печорский (с 1891 г.), Пинежский, Холмогорский, Шенкурский. Вологодская губерния занимала 351,9 тыс. км.2 Состояла из 10 уездов: Вологодский, Грязовецкий, Кадниковский, Вельский, Устюжский, Тотемский, Никольский, Сольвычегодский, Яренский и Усть-Сысольский уезды. На территории губернии находились 12 городов [5].
Динамика коэффициента младенческой смертности за изучаемый период по Архангельской губернии представлена в табл. 1.
Архангельская губерния с ее обширными и малозаселенными территориями входила в состав регионов с относительно невысокой младенческой смертностью. По данным табл. 1, показатели детской смертности в возрасте до года продемонстрировали значительные территориальные различия. Дифференциация младенческой смертности внутри губернии в 1885 г. составила от 155 ‰ в Кемском уезде до 453 ‰ – в Пинежском, в 1890 г. от 133 ‰ –в Кемском до 313 ‰ – в Шенкурском, в 1896 г. от 182 ‰ – в Кемском до 429 ‰ – в Печорском, в 1905 г. от 110 ‰ – в Александровском до 339 ‰ – в Печорском, в 1910 г. 133 ‰ – в Александровском до 264 ‰ – в Онежском уездах.
На всем протяжении изучаемого периода довольно низкий показатель смертности грудных детей наблюдался в Кемском уезде Архангельской губернии. Как показывают исследования, меньше всего младенцев в Кемском уезде умирало в среде карельского и саамского населения, где младенческая смертность была в три раза меньше, чем в среде русских жителей уезда. В поморских приходах уезда младенческая смертность колебалась в пределах 180–300 ‰, приближалась к средним показателям младенческой смертности по европейской территории России. В то же время в карельских приходах она редко превышала 100 ‰ [12]. Образ жизни беломорских карел оказывал положительное влияние на выживаемость детей в регионе. Во второй половине XIX в. карельские мужчины Кемского уезда занимались в основном отхожими промыслами. Благодаря тому, что карельские мужчины уходили на заработки в отдаленные места осенью и возвращались только весной, количество зачатий достигало своего максимума летом, а количество рождений – зимой. Женщины, не будучи заняты земледельческими работами, имели больше времени и свободы для ухода за новорожденными. Это приводило к тому, что карельские дети получали материнское молоко в течение первых месяцев жизни, что является оптимальным питанием для младенцев. В отличие от сверстников, которых в русских деревнях часто кормили «жевками», карельские дети имели более благоприятные условия питания. Это способствовало их здоровому развитию и повышало шансы на выживаемость в самый опасный период первого года жизни. Разница в культуре ухода и отношении к кормящим матерям и маленьким детям сыграла важную роль в сохранении жизни детей в Кемском уезде.
В Печорском уезде показатели младенческой смертности, наоборот, были значительно выше общегубернских значений. Недостаточный уход и питание приводили к тяжелым последствиям для детей и младенцев. По материалам исследовательских экспедиций начала XX в. в печорский край, было очевидно, что женщины, столкнувшиеся с тяжелой нагрузкой домашних и полевых работ из-за отсутствия мужчин, покидающих хозяйства для рыболовных, морских или охотничьих промыслов, не могли обеспечить должный уход и питание своим детям, что вело к их преждевременной смерти [13].
В целом уровень младенческой смертности по Архангельской губернии определялся детской смертностью сельского населения, так как процент городских жителей был не столь значительным. Соотношения среди сельских и городских жителей в показателях детской смертности в возрасте до 1 года на протяжении всего исследуемого периода колебались. В 1885 и 1890 гг. коэффициент младенческой смертности был выше среди населения уездов, в последующие годы данный коэффициент был либо выше среди городского населения, либо имел примерно равные значения и по сельским, и по городским территориям. Источники позволили определить уровень младенческой смертности для г. Архангельск. Для уездных городов губернии мы можем привести лишь обобщенные данные, но не по каждому городу в отдельности. В целом, можно заключить, что в столичном губернском городе уровень младенческой смертности был явно ниже, чем в уездных городах. Коэффициент младенческой смертности в г. Архангельск был больше, чем в других городах только в 1905 г. Несмотря на отдельные колебания, в начале XX в. произошло снижение смертности грудных детей как по губернии в целом, так и по сельским и городским округам в частности.
В табл. 2 представлены данные о младенческой смертности по Вологодской губернии. По Вологодской губернии коэффициент младенческой смертности был существенно выше, чем по Архангельской. По уездам губернии смертность грудных детей варьировала в 1885 г. от 303 ‰ по Усть-Сысольскому уезду до 568 ‰ – по Кадниковскому уезду, в 1890 г. от 254 ‰ – по Вологодскому до 400 ‰ – по Никольскому, в 1896 г. от 283 ‰ – по Вельскому до 364 ‰ – по Грязовецкому, в 1900 г. от 257 ‰ – по Никольскому до 401 ‰ – по Кадниковскому, в 1905 г. от 30 ‰ – по Вологодскому уезду до 490‰ – по Яренскому, в 1910 г. от 235 ‰ – по Вельскому до 393 ‰ – по Яренскому уездам. В разные годы по различным уездам наблюдалось максимальное значение коэффициента младенческой смертности. Но в целом можно сказать, что довольно большие показатели фиксировались в течение исследуемого периода в Кадниковском, Никольском, Тотемском уездах.
Среди городского населения смертность детей в грудном возрасте была, за исключением 1905 г., ниже, чем среди сельского населения Вологодской губернии. В самой Вологде, в сравнении с уездными городами, младенческая смертность также имела более низкие показатели. Высокий уровень смертности от инфекционных заболеваний в основном определялся местным эпидемиологическим контекстом. В конце XIX–начале XX в. в городах происходил рост численности и плотности проживания населения. Однако в тех городах Вологодской губернии, где увеличение плотности населения происходило интенсивнее всего, в них же более активно шли процессы санитарного благоустройства городской среды и становления организации санитарного надзора [14]. Со временем изменения в городской среде и местной санитарной инфраструктуре в значительной степени способствовали ограничению передачи инфекционных заболеваний и повышению выживаемости в этих городах. Также несмотря на то, что уровень младенческой смертности оставался высоким, разрыв между коэффициентами младенческой смертности сельских и городских районов сокращался.
В целом показатели ранней детской смертности на европейском севере России в конце XIX–начале XX в. оставались высокими. Коэффициенты младенческой смертности продемонстрировали значительную региональную вариабельность. Например, трудоемкость работы женщин в сельском хозяйстве губерний была определена как возможная причина высокого уровня младенческой смертности. Сельскохозяйственные работы женщин, возможно, сокращали грудное вскармливание и, таким образом, увеличивали младенческую смертность. Возможно, в отдельных районах перенаселенность домохозяйств и высокая рождаемость также были связаны с детской смертностью. Этот вопрос требует дальнейших дополнительных исследований. Несмотря на это, плотность населения на территории европейского севера России в целом по-прежнему была значительно ниже, чем в центральных районах. Вероятно, этот факт препятствовал масштабному распространению эпидемий и влиял на более низкие показатели детской смертности.
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
1. Рашин, А. Г. Население России за сто лет (1811–1913 гг.) / А. Г. Рашин. – Москва, 1956. – С. 192–201.
2. Натхов, Т. В. Младенческая смертность в пореформенной России: динамика, региональные различия и роль традиционных норм / Т. В. Натхов, Н. А. Василенок // Историческая информатика. – 2020. – № 3 (33). – С. 71–88.
3. Голикова, С. В. Детская смертность в Пермской губернии (вторая половина XIX–начало XX в.): источниковедческий и методический аспекты / С. В. Голикова. – Екатеринбург : Уральское отделение РАН, 2012. – 176 с.
4. Бахарев, Д. С. Младенческая смертность в Пермской губернии в конце XIX–начале XX в.: опыт пространственного анализа / Д. С. Бахарев // Актуальные проблемы исторических исследований: взгляд молодых ученых : сборник материалов Всероссийской молодежной научной школы-конференции с международным участием, Новосибирск, 27–29 сентября 2018 года. – Новосибирск : Издательско-полиграфический центр Новосибирского национального исследовательского государственного университета, Институт истории СО РАН, 2018. – С. 75–82.
5. Большая Российская энциклопедия. – URL : https://old.bigenc.ru/ (дата обращения: 15.03.2024).
6. Движение населения в Европейской России. Статистические таблицы за 1880 год. – Санкт-Петербург : Центральный статистический комитет внутренних дел, 1890. [2]. – VIII. – 211 с.
7. Движение населения в Европейской России. Статистические таблицы за 1890 год. – Санкт-Петербург : Центральный статистический комитет внутренних дел, 1895. [3]. – VI. – 211 с.
8. Движение населения в Европейской России. Статистические таблицы за 1896 год. – Санкт-Петербург : Центральный статистический комитет внутренних дел,1899. [3]. – VII. – 211 с.
9. Движение населения в Европейской России. Статистические таблицы за 1900 год. – Санкт-Петербург : Центральный статистический комитет внутренних дел,1906. [2]. – X. – 211 с.
10. Движение населения в Европейской России. Статистические таблицы за 1905 год. – Санкт-Петербург : Центральный статистический комитет внутренних дел, 1914. [2]. – XVI. – 251 с.
11. Движение населения в Европейской России. Статистические таблицы за 1910 год. – Петроград : Центральный статистический комитет внутренних дел, 1916. [2]. – XV. – 251 с.
12. Шикалов, Ю. Г. Архангельская Карелия: задворки Востока или форпост Запада? Репродуктивное поведение крестьян Архангельской Карелии в конце XIX–начале ХХ в. // Границы и контактные зоны в истории и культуре Карелии и сопредельных регионов. Гуманитарные исследования. Вып. 1. – Петрозаводск : Карельский научный центр РАН, 2008. – C. 181–193.
13. Печорский край. Подворно-экономическое исследование селений Печорского уезда, произведенное доктором С. В. Мартыновым. Ч. 2. – Санкт-Петербург, 1905. – С. 41.
14. Агафонова, А. Б. Санитарное состояние и благоустройство городов Вологодской и Новгородской губерний в 1870–1914 гг. : автореферат дис. ... к. и. н. : 07.00.02 / А. Б. Агафонова. – Череповец, 2019. – С. 23.
