Введение
Известным фактом является то, что историческая традиция изучения религиозных вопросов в советское время практически прервалась. Многие вопросы, касающиеся церковной истории, строительства храмов и жизни приходов, особенно на региональном уровне, оказались под угрозой пресечения. На сегодняшний день нет детального анализа, раскрывающего важные вехи истории православного храмостроения на Кольском Севере в XV–XVI вв., отразившиеся в литературе, исторических источниках и этнографических источниках досоветского периода в частности. Одновременно с этим история появления православных храмов в Кольском крае представлена многочисленными источниками и публикациями. Много интересных фактов можно подчерпнуть из этнографических описаний, дневников путешественников, посетивших Кольский полуостров в конце XIX–начале XX в. Данная статья посвящена изучению историко-этнографического материала и литературы, освещающей историю православного храмостроения на Кольском Севере в XV–XVI вв. Такой охват разных по содержанию источников во многом обусловлен тем, что встречающиеся в работах сведения и данные о появлении и строительстве церквей неоднородны, а порой противоречат друг другу. Проведение и ревизия историко-этнографического материала в данном ракурсе являются актуальными, так как находят отражение в современном публичном пространстве и используются в качестве аргументации тех или иных позиций.
В исследовании ограничимся рассмотрением трех наиболее древних населенных пунктов Кольского Севера: Варзуги, Кандалакши и Колы, в которых появляются первые очаги православия. Эти населенные пункты, безусловно, играют огромную роль в становлении православной культуры в регионе и являются знаковыми местами и по настоящее время.
По мнению ряда авторов, приблизительно с XIII столетия Кольский полуостров находился во владении Новгорода. Древние новгородские названия: Тер, Тре, Турья, относились ко всей внутренней территории области во время, когда ее жители еще не знали, что она является полуостровом. Впоследствии, по мере освоения русскими людьми территории Кольского полуострова и омывающих его морей, создалось представление о том, что область Тре окружена водой с трех сторон, т. е. является полу­островом, который стал именоваться Терским наволоком [1].
Процесс установления христианства в качестве государственной религии централизованной Киевской державы был непростым, затянувшимся на несколько столетий. И событие, «получившее название "крещения Руси" на Кольском Севере началось только лишь в XV веке» [2, с. 88]. Присоединение Кольского края к России совершилось в результате освоения его русскими поселенцами, которых он издавна притягивал своими богатыми промыслами. На этой первоначальной стадии колонизации русскими северо-западной окраины Московского государства вне всяких сомнений выдающуюся роль сыграла церковь в лице монастырей и храмов. Они являлись средоточиями народного потока, что подчеркивают не только русские, но и датские документы [3]. Тогда же начался процесс храмостроения, стали появляться первые монастыри, создаваться приходы. До XV в. саамы были единственным народом, постоянно проживавшем на Кольском Севере. В первой половине XVI в. московские власти начинают курс на приобщение язычников-лопарей (русский экзоним) к православной вере, что должно было закрепить территорию их проживания за Русским государством. В 1526 г. Великий князь московский Василий III поручил Новгородскому архиепископу Макарию отправить на Крайний Север священнослужителей для совершения обряда православного крещения саамов. Для проповедников православия открывалось широкое поле деятельности в пределах Кольского региона. Наиболее известными проповедниками стали Трифон Печенгский, Феогност и Феодорит Кольский. Фигура последнего была (и остается) предметом дискуссий, о чем свидетельствуют, в частности, публикации П. Д. Шестакова [4], Е. Е. Голубинского [5], А. И. Андреева [6].

Храмы Варзуги
В начале XVI столетия Кандалакшский и Терский берега (южная часть беломорского побережья Кольского полуострова) были достаточно хорошо заселены русскими людьми. Православные русские, поселившиеся на Терском берегу (южная часть беломорского побережья), нуждались в исполнении религиозных обрядов, следовательно, в строительстве церквей. После принятия православия часть земель Кольского полуострова разными путями перешла во владение монастырей. В 1419 г. новгородская летопись отмечает «корельский погост в Аргузе», т. е. в Варзуге [3]. В настоящее время считается, что с. Варзуга является древнейшим русским поселением на Кольском Севере. Там и был построен первый православный храм.
Некоторые источники [7] указывают как дату появления первого храма на Терской земле, который был построен Соловецким монастырем в Варзуге, 1485 год. Подтверждением этому могла бы быть тарханная грамота новгородского apxиeпископа Геннадия от 1491 г. об освобождении от архиепископских сборов Варзужской, принадлежащей Соловецкому монастырю, церкви.
По мнению священнослужителя, занимавшегося изучением истории православного храмостроения Кольского края, Н. И. Шмакова, нельзя сказать с уверенностью, о какой именно Варзужской церкви говорится в вышеупомянутой грамоте от 1491 г. Однако автор предполагает, что храм носил название Успенского, такое же, как и название прихода того времени, и впоследствии, на месте построенного в 1495 г. Успенского храма, возник в 1674 г. новый, одноименный.
Известный мурманский краевед И. Ф. Ушаков пишет о том, что в 1491 г. Соловецкий монастырь построил в Варзуге церковь во имя святителя и чудотворца Николая [8]. Названия варзужских церквей соответствовали религиозным представлениям поморского населения, а Святой Никола считался покровителем мореходов. Еще этнограф Н. Н. Харузин отмечал [9], что с принятием христианской веры лопари также стали особо почитать святого Николая Чудотворца. Об этом повествует, в частности, собранная этнографом А. Л. Ященко в экспедиции по Кольскому полуострову в 1887 г. сказка о спасении святым Николой женщины с детьми от злобного сейта (сейда), захватившего их в плен [10].
В этнографии и российской историографии саамов давно утверждается, хотя и продолжает оставаться дискуссионным, тот факт, что сейдами у лопарей были каменные божества. В частности, подтверждающий характер имеют материалы экспедиций В. Ю. Визе в 1910–1911 гг. в центральную часть Кольского полуострова. Визе сообщает о том, что «у лопарей дохристианского периода существовало два религиозных культа: культ высших богов и культ священных камней – сейдов. О том, насколько распространен был культ сейдов, свидетельствует большое число сказаний, отчасти сохранившихся и до сих пор среди лопарей» [11, с. 397]. 
Критикуя мнение этнографа Н. Н. Харузина об отрицании сохранения культа сейдов в конце XIX в., В. Ю. Визе пишет: «Харузин пробыл в Лапландии только половину лета и, насколько мне известно, в Ловозерском погосте не был, да и вообще его исследования о русских лопарях являются главным образом результатом записей со слов других лиц, нежели результатом личных наблюдений над лопарями» [там же, с. 398]. См., также: «И несмотря на то, что со временем лопари (по крайней мере, русские) сделались довольно ревностными христианами, у них наряду с христианской верой сохранились и отчасти языческие верования, в том числе и почитание сейдов» [12, с. 453].
Здесь вполне уместным автору видится сделать замечание о том, что, весьма вероятно, речь идет о разных интерпретациях понятия «сейд». На настоящий момент преобладает версия о том, что сейд – это дух, который может по-разному воплощаться, в том числе и в камни.
У Н. И. Шмакова [7] находим сведения о том, что с. Варзуга издавна служило для окрестного населения центром в религиозно-церковном, административном и торговом отношениях. Здесь проживали не только единственные на сотни верст в окружности священно-церковнослужители, но и архиепископские (митрополичьи), монастырские и патриаршие приказчики; здесь же была таможня. Следовательно, северное село обладало довольно большим для того времени количеством храмов. Подтверждение этому находим в трудах И. Ф. Ушакова, который сообщает, что по описи 1563 г. в Варзуге было три церкви: на левобережье было два храма – Николы Чудотворца и во имя апостолов Петра и Павла; на правом берегу – во имя Успения Пресвятой Богородицы [8]. Несколько позже, в 1597 г., в Варзуге появляется Афанасьевская церковь [7].
По мнению ряда исследователей, на месте Успенского храма, построенного ранее, в 1684 г., был создан существующий по сей день храм Успения святой Богородицы. Строители Успенского храма 1684 г., по высказыванию И. Ф. Ушакова, позаботились о его долговечности [8].
Среди описаний сохранившегося храма находим, в частности, принадлежащее горному инженеру П. Б. Риппасу, исследовавшему в 1898 г. южную часть Кольского полуострова: «На правом, более высоком, берегу села стоит меньшая часть села и здесь же находится интересный, исторический памятник: маленькая, оригинальная в архитектурном отношении, деревянная церковь, выстроенная в 1674 г.» [13, с. 294].
Самое большое описание и исследование церкви Успения Пресвятой Богородицы 1674 г. постройки представлено в книге краеведа И. Ф. Ушакова «Успенская церковь в селе Варзуге» [8].
Подтверждение тому, что храм строился в 1674 г., встречаем и у Н. И. Шмакова: «<…> как видно из надписи на храмозданном деревянном восьмиконечном кресте: "освятися алтарь Господа Бога и Спаса нашего И. Христа и водружен бысть крест cий в церкви Успения Богородицы в лето 7182 м-ца августа в 9 день, при благочестивом царе и В. Кн. Алексее Михайловиче всея Великия и Малые и Белые России Самодержце, меж патриаршеств, и при Митрополите Иоакиме Великого Новаграда и Великих Лук"» [7, с. 325].
Успенская церковь (Церковь Успения святой Богородицы) в с. Варзуге принадлежит к числу деревянных одноглавых шатровых церквей. Храм строился во время «троеперстной» реформы патриарха всея Руси Никона, однако это не повлияло на построение в соответствии со старыми традициями – с шатром, в виду того, что на тот момент население Поморья противилось насаждению нововведений, следует учитывать и также разгар Соловецкого восстания (1668–1676).
Следом за Успенской церковью в Варзуге появляется Зосимо-Савватиевская. Об этом, по данным Шмакова, свидетельствует грамота преосвященного Афанасия, архиепископа Холмогорского и Важеского, от 1683 г. церковному приказчику патриаршей вотчины Митьке Гундолову с крестьяны, на построение новой Зосимо-Савватиевской церкви.
 Есть также предположения, что в Варзуге существовал еще один храм во имя преподобного Сергия Радонежского, построенный в 50–60 гг. XVII в. Упоминания о нем находим в работах Н. И. Шмакова [там же] и И. Ф. Ушакова [8].

Храмы Кандалакши
Немного позднее Варзужской волости появляется Умбская. И начинает разрастаться, появляются новые поселения – Порья Губа и Кандалакша [14].
Существует несколько точек зрения на то, каким образом происходило строительство храмов и монастыря в селении Кандалакша (на сегодняшний день – городе). Интересная дискуссия возникает вокруг точной даты и обстоятельств постройки первого храма.
Первый храм в Кандалакше возник в 1526 г. и носит название Рождества Иоанна Предтечи. В отношении данного исторического факта в ряде источников встречаем цитирование Софийской летописи, а именно фрагмент о хождении лопарей и поморов в Москву с целью прошения постройки храма в Кандалакше. Значительный интерес вызывает тот факт, что некоторые авторы упоминают при цитировании летописи только лопарей. Из чего вполне логично предположить, что первыми приняли крещение и построили церковь в 1526 г. только лопари, жившие в низовьях р. Нивы. Митрополит Московский и Коломенский: «В 1526 г. лопари с Кандалакшской губы сами приехали в Москву уполномоченных к великому князю Василию Иоанновичу и просили антиминса и священников…» [15, с. 514]. У И. Ф. Ушакова вместо слова «поморцы» стоит по неизвестным причинам многоточие [16]. Церковный историк Митрофан Баданин (в настоящее время митрополит Мурманский и Мончегорский) цитирует данную часть исторического документа аналогично: «Приехаше к Москве лопляне с моря-окияна…» [17, с. 59]. На то, что И. Ф. Ушаков во многих своих публикациях вместо слова «поморцы» ставил многоточие, обратил внимание также краевед Е. Ф. Разин [18, с. 38]. С ним солидарен во мнении работник архива, историк-краевед В. И. Конева [19]. 
Однако сам текст летописи сообщает нам о том, что не только лопари, но и поморы участвовали в поездке в Москву в 1526 г.: «Того же лъта 34 прiехаша ко государю великому князю Василью Ивановичу на Москву Поморцы и Лопяни съ моря Окiяна, изъ Кандолжской губъ, усть Невы ръки, изъ Дикой Лопи, и били челомъ государю великому князю, а просили антиминса и священниковъ церковь свящати и просвътить ихъ святымъ крещенiемъ…» [20, л. 282].
Тот факт, что сами лопари, без участия русского населения, могли построить монастырь, по мнению многих историков, весьма сомнителен. Ведь даже в тех случаях, когда монастыри создавались на далеких окраинах Киевской и Московской Руси (в частности, на Севере страны), они, как правило, возникали там, где уже успел обосноваться русский крестьянин, а отнюдь не на совершенно не обжитом месте. См., например, Н. С. Гордиенко: «…монастырская колонизация обычно шла по пути, уже проложенному русскими крестьянами» [2, с. 89].
С полной уверенностью можно констатировать отсутствие точных данных о конкретных строителях первого православного храма Рождества Иоанна Предтечи в Кандалакше в 1526 г. Этот храм находился на правом берегу р. Нивы, в месте впадения реки в Кандалакшский залив.
Любопытным является мнение церковного историка Митрофана Баданина [17], связывающее поход поморов и лопарей в Москву с результатом просветительской деятельности Феодорита, постриженика Соловецкого монастыря. Однако, если опираться на данные историка и писателя П. Д. Шестакова, то едва ли это утверждение можно назвать правомерным, так как так по ряду исторических свидетельств миссионерская деятельность Феодорита в Русской Лапландии началась позднее, по крайней мере, не ранее 1528–1529 гг. [4]. П. Д. Шестаков испытывал глубокие сомнения по поводу того, что просветителем кандалакшских лопарей был Феодорит: «Феодорит в 1527 году не был даже пресвитером, а получил этот сан только через 20 лет, и едва ли успел прибыть на земле лопарей, потому что в эти времена был еще жив его наставник Зосима, которому он служил в его мощах и недугах» [там же, с. 264]. В качестве основной аргументации историк аппелирует к тому, что имеющиеся данные о личности и жизнедеятельности Феодорита очень скудны и основная их часть находится в истории Иоанна, написанной князем А. М. Курбским, в 8 главе о страданиях священномученников, а также помимо всего, Курбский смотрел на жизнь Феодорита глазами «не совсем беспристрастного современника-очевидца» и все написанное Курб-
ским «наслышки, не согласованные с действительностью» 
[там же, с. 260].
Мнение П. Д. Шестакова отчасти согласуется с точкой зрения историка Е. Е. Голубинского: «Сведения А. М. Курбского не отличаются обстоятельностью и надежностью» [5, с. 860]. Единственно, последний считал, что деятельность Феодорита не полностью выдумана Курбским. Феодорит, по мнению Голубинского, был крестителем другого числа коренных жителей восточной части Кольского полуострова, живших не на р. Поной. Это означает, что его проповедническая деятельность началась приблизительно в 1545 г.
А о лопарях, построивших храм в Кандалакше, Голубинский писал следующее: «Лопари, о которых говорилось в летописи, жили в верховьях Кандалакшского залива Белого моря. Там было самое большое количество постоянных жителей после города Колы, имеющее 74 двора и представляющее собой один из главных промышленных пунктов архангельской губернии кто расположил кандалакшских лопарей к принятию христианства, так что они построили церковь прежде крещения, остается неизвестным. Предположительно, что это был какой-нибудь пустынник, посланный Соловецким монастырем» [5, с. 855].
Можно предположить, что к привлечению кандалакшских лопарей к христианству были причастны и Соловецкие монахи. В XVI в. они уже активно хозяйствовали на Беломорье, однако «филиалом» Соловецкого монастыря построенная церковь Рождества Иоанна Предтечи в Кандалакше никогда не значилась.
Несколькими годами позже в селении Кандалакша появился монастырь. И вновь точную дату постройки самого монастыря и храмов в нем установить по имеющейся литературе не удается. Известно лишь, что кроме Печенгского монастыря, в пределах Кольского уезда еще в 20-х гг. XVI в., по мнению А. И. Андреева, появился Рождественский Кандалакшский монастырь, «что в Дикой Лопи, у Студеного моря» [21, с. 10]. Иная точка зрения – у И. Ф. Ушакова, так как, по его данным, монастырь в Кандалакше возник в середине XVI в. [22, с. 4].
В действительности, документов, подтверждающих точную дату возникновения монастыря, не найдено. Напечатанная жалованная тарханная грамота монастырю 1615 г. является самой ранней грамотой монастыря, известной до настоящего времени (список с нее XVII в. хранится в Археографической комиссии) [23].
Сам монастырь находился на левом берегу р. Нивы, на месте ее впадения в Кандалакшский залив. При нем существовало две церкви: церковь Николы Чудотворца и церковь Рождества Пречистые Богородицы. 
Кандалакшский монастырь был разорен шведами в 1590–1615 гг. Затем восстановлен при поддержке правительства, о чем свидетельствует Жалованная несудимая грамота Кандалакшскому Богородицкому монастырю [там же].
После шведского нападения храм Николы Чудотворца не был восстановлен. А вот церковь Рождества Пречистые Богородицы отстроили заново [16]. Просуществовал монастырь до 1742 г., когда и был упразднен.

Храмы Колы
Первое население Колы было, несомненно, временное, оставлявшее эту местность после окончания морских промыслов. Тем не менее в 1533 г. здесь была освящена церковь Благовещения Пресвятой Богородицы. Вероятно, храм был построен большей частью для крещеных саамов [24].
Указание на 1533 год как год постройки первого храма в Коле встречаем у целого ряда авторов. В работах гидрографа, исследователя Баренцева и Белого морей М. Ф. Рейнеке указывается 1533 год постройки церкви близ р. Колы: «В 1533 году, по повелению Новгородского Архиепископа Макария, построена в Коле первая церковь, и селение получило название волости. Вскоре после сего, Соловецкий Архимандрит Феодорит построил монастырь Святой Троицы, при устье реки Колы» [25, с. 7].
Н. Н. Книпович, исследователь-гидробиолог, также пишет, что в 1533 г. терские и кольские лопари были крещены Феодоритом. Между тем вокруг кольского селения (которое в 1550 г. было укреплено и переименовано в Кольский острог) стали группироваться саамы, составившие Кольскую волость [26].
Несколько иная точка зрения у ученого-лингвиста, норвежского картографа Й. Фриса, по мнению которого первый храм в Коле был построен значительно раньше, чем в 1533 г.: «Здесь при устье реки Колы в 1529 г. (а по некоторым источникам даже еще в 1475 г.) построена была церковь и основана обитель Соловецким монахом Феодоритом» [27, с. 264].
Небольшие разногласия в датировке, вполне естественно, могут быть вызваны тем, что время постройки храма и время его освящений значительно различается. Одни считают датой основания храма собственно дату постройки, а другие – дату его освящения.
Следует остановиться на тех работах, которые представляют и интерпретируют сам текст летописи, рассказывающий о прошении постройки первого храма в Коле.
Церковный историк Митрополит Московский и Коломенский так описывает данное событие: «Через 6 лет, другие лопари, с Мурманского моря (Северного океана), с рек Колы и Туломы обратились непосредственно к архиепископу Макарию и просили антиминсов и священников. Опять были посланы из новгородского собора священник и диакон и крестили многих лопарей за Святым Носом (Один из северных мысов Северного океана при входе в Белое море) и освятили для них две церкви: во имя Благовещения Святой Богородицы и во имя святителя Николая» [15, с. 478].
А. И. Андреев подчеркивает тот факт, что точное местоположение церквей летописи не указывают, а говорят лишь о том, что лопари приехали «с Мурманского моря, с Колы реки, с Тутоломи (Туломы)…» [3, с. 26]. В первой половине ХVI в., по его мнению, там вряд ли могли появиться одновременно две церкви, а несколькими годами позже – монастыри, потому что в рассматриваемый период можно было говорить только о зачатках постоянного поселения. Он же указывает на то, что в 1565 г. поселение Кола только начинало формироваться. Подтверждение тому, что Кола была основана не ранее XVI в., находим и в сравнительно недавнем исследовании историков А. А. Малашенкова и П. В. Федорова [28].
А. И. Андреев предполагает, что второй храм появился не в Коле, а в Печенге, где несколько позднее и возник монастырь: «Допуская возможность построения там одной церкви во имя Благовещения, мы должны отнести построение другой – во имя святого Николая к иному месту края…» [3, с. 27]. И. Ф. Ушаков считает, что во второй половине 40-х гг. XIV в. Феодорит для закрепления православной веры новокрещенных лопарей решил основать в Коле монастырь и в нем поставить церковь во имя Пребезначальныя Троицы. Однако он указывает на то, что первый храм в Коле был построен по данным русских летописей в 1532 г., а по данным норвежских летописей – в 1529 г. Ушаков считал, что освящением храма занимался преподобный Илия, присланный Новгородским епископом Макарием [16].
В действительности, не обнаружено исторических документов, свидетельствующих об этом факте. По ряду других источников можно предположить, что храм в Коле освящал Трифон Печенгский [27].
Митрофан Баданин предполагает, что в Коле единовременно строилось два храма, просто Благовещенская церковь была холодной, а храм Николы – теплым, построенным на месте часовни, о которой упоминает Фрисс [17].
Изложение факта о построении в Коле двух церквей у ряда авторов (Баданин, Ушаков, Фрис) обычно дополняется рассказом о возникновении в том же пункте в XVI в. Троицкого Кольского монастыря, основателем которого явился один из просветителей края – преподобный Феодорит. 
У Е. Голубинского находим высказывание о том, что, со слов Курбского, Феодорит создал на устье р. Колы монастырь во имя Святой Троицы. Историк испытывает по этому поводу глубокие сомнения и предполагает, что имеется в виду Трифоновский Печенгский монастырь во имя Святой Троицы [5, с. 860].
П. Д. Шестаков также предполагает, что Феодорит не основатель монастыря на р. Коле, а первый игумен и помощник в устроении обители, основанной Трифоном [4, с. 74]. Он не отрицает, что Феодорит был проповедником и занимался просвещением лопарей, а также участвовал в устроении церкви и монастыря. Однако, считал писатель, если тот действительно был создателем Кольского монастыря, то его появление надо относить к гораздо более позднему времени, так как для создания монастыря требовался сан пресвитера, а также время на обращение в веру и устройство монастыря.
Для А. И. Андреева тот факт, что Феодорит был причастен к основанию Кольского монастыря, весьма сомнителен: «На основании изложенных выше соображений трудно признать, таким образом, что Курбский был прав, когда рассказывал об основании Феодоритом Троицкого монастыря в Коле: монастырь в Коле возник несравненно позднее, но крайней мере, после 1569 г., так как датчане в инструкции послам Христофу Валькендорфу и Элиасу Эйзенбергу, отправлявшимся в Москву в 1569 г., говорят лишь об одном монастыре (Печенгском) и только с 1571 г. начинают настойчиво утверждать о построении русскими монастырей в Лапландии» [3, с. 28].
Согласно точке зрения И. Ф. Ушакова, появление монастыря в Коле, а также церкви во имя Святой Троицы относятся ко второй половине 40-х гг. XVI в., и эти события связаны с деятельностью преподобного Феодорита [4, 22]. Троицкий монастырь просуществовал, по мнению Ушакова, недолго и распался после того, как монахи подняли бунт и прогнали из монастыря Феодорита, а сами разошлись в разные места. «Писцовая книга» за 1608 год сообщает: в Коле существовало четыре храма: теплая деревянная церковь Николая Чудотворца; холодный храм страстотерпца Христова Георгия с шатровым верхом; теплая церковь Святых апостолов Петра и Павла и церковь Успения Пречистые Богородицы [16, с. 237]. Следовательно, храма во имя Святой Троицы, по-видимому, к этому времени уже не было.
Здесь вполне уместным будет приведение сведений о появлении монастыря и храмов в Печенге. Приблизительно в те же годы в Печенге возникает церковь во имя Святой Троицы, построенная Трифоном, а немногим позже – монастырь. По словам архитектора А. А. Жилинского, Печенгский монастырь возник в период значительного оживления Севера и даже сам входил в торговые отношения с Голландией [29].
Работ и исследований, посвященных истории Трифонова Печенгского монастыря, а также жизнедеятельности преподобного Трифона очень много. Помимо всего, до нашего времени сохранилось житие Трифона. Впервые оно было напечатано в Православном собеседнике в 1859 г. [30]. По поводу точной даты появления жития исследователи также имеют разные точки зрения. П. Д. Шестаков предполагает, что оно было написано в XVIII в., хотя его автор, как и время написания, неизвестны. Иного мнения придерживался И. Ф. Ушаков, считая, что автором жития является соловецкий монах Сергий Шелонин [16, с. 236].
Согласно житию Трифона Печенгского, святой поселился на берегу р. Печенги в 1524 г. В 1533 г. Трифон построил небольшую церковь во имя Святой Троицы, от которой пошло начало Трифонова Печенгского монастыря. Точная дата постройки храма неизвестна.
В связи с появлением приблизительно в один временной период в Печенге и Коле храмов с идентичными названиями вполне логичным кажется мнение многих исследователей о том, что Феодорит мог участвовать в устроении обители, основанной Трифоном.
Впоследствии Трифон выстроил на р. Паз сначала часовню, а затем церковь во имя святых князей Бориса и Глеба, относящуюся к 1565 г.: «…крест сей сооружен у церкви той в лето 7073 (1565) месяца июля 4 дня, на память. А святил церковь сию игумен Иларион при начальнике Трифоне» [31, с. 151].
История Трифонова-Печенгского монастыря является предметом дискуссий в исторической литературе. Известно, что монастырь периодически поддавался нападениям шведов, и после окончательного разорения в 1589 г. был перенесен в Колу, где просуществовал до 1619 г. [32]. При этом в датировках у различных исследователей встречаются разночтения, что, на наш взгляд, является отдельной темой для обсуждения.

Заключение 
С XV в. Терский берег был заселен русскими людьми и Москва осуществляла мероприятия за присоединение Кольского Севера к русскому государству. В этом процессе московскими властями были приняты меры по приобщению коренного населения к православной вере, и это имело важное значение в закреплении территории их проживания за Русским государством. 
Продвижение православия осуществлялось через проповедников, впоследствии признанных Кольскими святыми [33]. Среди основных известных нам проповедников можно назвать Феодорита Кольского, Трифона Печенгского и Феогноста. Предметом наибольших дискуссий является личность Феодорита и его деятельность. Фигура Феодорита Кольского и его роль в христианизации края продолжают обсуждаться и в настоящее время, что выражается в публикациях и выступлениях на конференциях, образуя диалог внутри: между представителями светской науки, церковных историков и краеведов. И здесь хочется отметить, что изучение региональной истории в Кольском крае еще в XIX в. имело две представительских группы - любителей историков (как правило, учителей, ссыльных интеллигентов, исследователей-путешественников) и священство. Именно они занимались историческими разысканиями и интерпретациями. Отчасти эта тенденция сохраняется и в настоящее время, и основная полемика в области религиозно-церковной истории края позволяет увидеть достаточно пеструю картину восприятия религиозной жизни и неравнодушного отношения к храмостроению.

Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.

1. Кошечкин, Б. И. Тундра хранит след / Б. И. Кошечкин. – Мурманск: Кн. Изд-во, 1979. – 152 с.

2. Гордиенко, Н. С. «Крещение Руси»: факты против легенд и мифов. Полемические заметки / Н. С. Гордиенко. – Л.: Лениздат, 1986. – 287 с.

3. Андреев, А. И. К истории русской колонизации западной части Кольского полуострова / А. И. Андреев // Дела и дни. – 1920. – Кн. 1. – С. 23–36.

4. Шестаков, П. Д. Просветители лопарей архимандрит Феодорит и Трифон Печенгский / П. Д. Шестаков // Журнал министерства народного просвещения. – 1868. – Ч. 139, Июль. – С. 242–296.

5. Голубинский, Е. Е. История русской церкви. Период Московский. От нашествия монголов до Митрополита Макария включительно / Е. Е. Голубинский. – М.: Имп. о-во истории и древностей российских при Моск. ун-те, 1911. – Т. 2, 2 половина. – 616 с.

6. Андреев, А. И. О подложности жалованной грамоты Печенгскому монастырю 1556 г. / А. И. Андреев // Русский исторический журнал. – 1920. – Кн. 6. – С. 132–157.

7. Шмаков, Н. И. Понойский приход / Н. И. Шмаков // КИОПЦ Архангельской епархии. – Архангельск, 1896. – Вып. III. – С. 233–242.

8. Ушаков, И. Ф. Успенская церковь в селе Варзуге / И. Ф. Ушаков. – Мурманск: [б. и.], 1974. – 50 с.

9. Харузин, Н. Н. Русские лопари: Очерки прошлого и современного быта / Н. Н. Харузин. – М.: Товарищество скоропечатни А. А. Левенсон, – 1890. – 37 с.

10. Ященко, А. Л. Несколько слов о русской Лапландии (из поездки) / А. Л. Ященко // Этнографическое обозрение. – 1892. – № 1. – С. 53.

11. Визе, В. Ю. Лопарские сейды / В. Ю. Визе // Известия архангельского общества изучения Русского Севера. – 1912. – № 9. – С. 395–401.

12. Визе, В. Ю. Лопарские сейды / В. Ю. Визе // Известия архангельского общества изучения Русского Севера. – 1912. – № 10. – С. 453–459.

13. Риппас, П. Б. Кольская экспедиция 1898 года: предварительный отчет / П. Б. Риппас // Известия Императорского Русского географического общества. – 1899. – Т. 35, вып. 3. – С. 292–312.

14. Ушаков, И. Ф. Храмы Кольского Севера. Предварительные сведения / И. Ф. Ушаков // Мурманский вестник. – 1995. – 13 ноября.

15. Макарий (Булгаков) Митрополит Московский и Коломинский. История русской церкви / Макарий (Булгаков) Митрополит Московский и Коломинский. – М.: Издательство Спасо-Преображенского Валаамского монастыря. – 1996. – Т. 6, Кн. 4, Ч. 1. (1240–1589). – 702 c.

16. Ушаков, И. Ф. Избранные произведения / И. Ф. Ушаков. – Мурманск: Книжное издательство. – 1998. – Т. 2. – 376 с.

17. Баданин, (Иеромонах Митрофан). Блаженный Феодорит Кольский, просветитель лопарей: Исторические материалы к прославлению и написанию жития / Баданин, (Иеромонах Митрофан). – Мурманск: Издательство Мурманской и Мончегорской епархии, 2002. – 144 с.

18. Разин, Е .Ф. Фундамент у подножия крестовой / Е. Ф. Разин // Наука и Бизнес на Мурмане. – 2008. – № 4. – С. 37–40.

19. Конева, В. И. История кандалакшской церкви Рождества Иоанна Предтечи // Преподобный Феодорит Кольский и его духовное наследие / В. И. Конева // Материалы Региональной научно-богословской конференции «Первые Феодоритовские чтения». – СПб.: Ладан, 2007. – С. 84–101.

20. Софийские летописи. П.С.Р.Л., изданное по высочайшему повелению археографической коммиссейю. – СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1853. – Т. 6. – Л. 282.

21. Андреев, А. И. Исторические материалы о Кольском полуострове монастырских архивов / А. И. Андреев // Сборник материалов по истории Кольского полуострова в XVI–XVII вв. – Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1930. – С. 3–14.

22. Ушаков, И. Ф. Первые храмы Кольского Севера / И. Ф. Ушаков // Живая Арктика. – 1997. – № 3 (8). – сентябрь. – С. 3–4.

23. Тимофеев, А. И. Жалованная несудимая грамота Кандалакшскому Богородицкому монастырю / А. И. Тимофеев // Русская историческая библиотека. – 1875. – Т. 2. – С. 686–693.

24. Голубцов, Н. А. К истории города Колы Архангельской губернии / Н. А. Голубцов // Известия Архангельского Общества изучения Русского севера. – 1911. – № 5. – С. 392–401.

25. Рейнеке, М. Ф. Описание города Колы в Российской Лапландии / М. Ф. Рейнеке. – СПб.: Типография Н. Греча, – 1830. – 58 с.

26. Книпович, Н. М. Кола, уездный город Архангельской губернии / Н. М. Книпович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. – СПб.: АО «Ф. А. Брокгауз – И. А. Ефрон», 1909. – 46 с.

27. Фрис, Й. А. Печенгский монастырь в русской Лапландии / Й. А. Фрис; пер. с норв., пересказ Д. Н. Островского // Вестник Европы. – 1885. – Кн. 4, № 7. – С. 253–277.

28. Малашенков, А. А. Коляне (XIX-первая четверть XX в.): Историко-генеалогический атлас. В 2-х ч. / А. А. Малашенков, П. В. Федоров. – Мурманск: МГПУ, 2010. – Ч. I. – 280 с.

29. Жилинский, А. А. Крайний Север Европейской России / А. А. Жилинский. – Петроград: Типо-литография Северо-Западного округа путей сообщения, 1919. – 294 с.

30. Житие Преподобного Трифона Печенгского, просветителя лопарей // Православный собеседник. – Казань. – 1859. – Ч. 2. – С. 101–115.

31. Чулков, Н. О. К истории разграничения России с Норвегией / Н. О. Чулков // Русский архив. – 1901. – Кн. 1. – С. 141–157.

32. Богуслав, И. А. Исторический взгляд на Варангерское Поморье / И. А. Богуслав // Морской сборник. – 1862. – Т. LXII, № 10. – С. 279–294. (подпись Беломорский О.).

33. Святые земли Кольской // Сайт храма Спас-на-Водах. – URL: https://spasnavodah.su/about/holy-lands-kola/ (дата обращения: 10.01.2025).