Россия
УДК 323.325 Крестьянство. Сельские хозяева
В статье автор анализирует динамику количества удельных поселений и численности удельных крестьян Сольвычегодского уезда Вологодской губернии. Основу исследования составляют делопроизводственные источники, выявленные в фондах Российского государственного исторического архива и Российского архива Древних актов. Рассмотрение проблемы проведено в рамках изучения эволюции демографических характеристик в удельной деревне отдаленного северного уезда. Выявлено, что количество удельных поселений в течение времени сокращалось, особенно интенсивно в северо-западной оконечности Сольвычегодского уезда. При этом наблюдалось не запустение деревень, а слияние ряда из них в единое поселение или поглощение одних селений другими. Прирост населения в удельной деревне Сольвычегодского уезда был ниже, чем в целом по уезду, и в государственной деревне как по уезду, так и по Вологодской губернии. Однако по отдельным волостям ситуация с динамикой численности крестьян варьировалась. Населенность удельных поселений по приказам заметно отличалась. Эти показатели были выше по Афанасьевскому удельному приказу относительно показателей по удельной деревне Сольвычегодского уезда и губернии в целом.
удельные поселения, удельные крестьяне, динамика количества деревень, динамика численности крестьян, людность селений, удельные приказы, удельные волости, Сольвычегодский уезд
Как известно, до отмены крепостного права сельское население России подразделялось на несколько категорий и групп, среди которых основными и наиболее многочисленными являлись государственные и помещичьи крестьяне. В конце XVIII–середине XIX в. они составляли свыше 95 % жителей русской деревни. Среди оставшихся сельчан до 4 % приходилось на удельных крестьян, категория которых была сформирована в 1797 г. в результате преобразования дворцовой собственности в удельную и создания отдельной группы крестьян [1; 2]. Они были призваны обеспечивать благополучие царя и его семьи. При этом демографические проблемы государственной и помещичьей деревни исследованы более основательно, нежели удельной. В некоторых дореволюционных и советских трудах указывалась лишь численность удельных крестьян [3; 4]. Подобные сведения содержатся в отдельных работах, отражавших историю удельных поселян в регионах страны [5–7], в том числе по северной удельной деревне [8].
В указанных и некоторых других трудах отражались показатели численности крестьян в целом по удельным региональным подразделениям. С 1797 г. таковыми являлись девять удельных экспедиций, в состав которых включали бывших дворцовых крестьян нескольких губерний. В частности, удельная собственность и крестьяне Архангельской и Вологодской губерний оказались подчинены Архангельской удельной экспедиции. В 1808 г. они были преобразованы в 34 удельные конторы (имения) и удельные отделения, и они обнимали, как правило удельную собственность конкретных губерний. В течение времени эти региональные подразделения иногда претерпевали изменения. Например, в 1859 г. Архангельская и Вологодская удельные имения были соединены в рамках Вельского имения (конторы).
Удельные экспедиции и удельные конторы подразделялись на приказы, которые функционировали на основе крестьянского самоуправления и представляли крупные общинные объединения – общины-волости. До 1808 г. в деятельность приказов удел вмешивался минимально, в основном по вопросам исполнения податей и повинностей [9]. Затем удельные конторы усилили контроль по избранию приказных голов и их деятельности по многим направлениям. В свою очередь, приказы состояли из низовых подразделений, которые различались по названию. На карте проиллюстрировано (рис. 1), что в Сольвычегодском уезде Вологодской губернии они именовались волостями и боярщинами. В остальных северных уездах практиковались и другие названия – «десятина», «приход», «деревни». Они также функционировали на основе крестьянского самоуправления и представляли собой низовые общины. В их рамках, например, распределялись пахотные угодья, регулировались выплаты некоторых видов податного обложения и другие вопросы. После 1808 г. удельное ведомство пыталось внедрить единое для всех низовых крестьянских объединений название – волость. Правда, на европейском севере страны в некоторых случаях старые названия сохранились вплоть до отмены крепостного права в удельной деревне в 1863 г. [10; 11]. В XIII–XV вв. на среднем Подвинье и Поважье (территория именовалась как Вага, или Важский уезд), в том числе и на части территории будущего Сольвычегодского уезда сформировались обширные владения бояр Великого Новгорода. После объединения земель вокруг Москвы и укрепления централизованного государства эти владения были конфискованы и стали черносошными (по сути, государственными). В 1585 г. «Вага дана в путь» конюшенному Борису Годунову «с правом суда и сбора податей», после смерти которого перешла в собственность Д. И. Шуйскому, затем – И. М. Салтыкову, далее – И. М. Заруцкому, одному из лидеров второго народного ополчения, вскоре – вновь стали черносошными, но довольно быстро, в 1613–1615 гг. – перешли в дворцовое ведомство [12, с. 119].
На момент создания удельного ведомства в 1797 г. дворцовые владения в Сольвычегодском уезде были сосредоточены на северо-западной оконечности уезда (см. рис. 1). Однако чиновники сформировали удельные приказы, не вникая в сложившуюся многолетнюю практику общинных отношений. В результате во многих случаях волости оказались разделены, и их части вошли в состав разных приказов. Мало того, в отдельных случаях не учитывались даже границы губерний. Так, в Борецкий удельный приказ, наряду с тремя волостями Шенкурского уезда Архангельской губернии, были включены Пучужская волость и основная часть Кережской боярщины (24 деревни) Сольвычегодского уезда Вологодской губернии. В рамках Афанасьевского приказа в Сольвычегодском уезде оказались охвачены Афанасьевская боярщина, Верхотоемская волость Верхнего конца, Верхотоемская волость Нижнего конца, Вершинская волость и оставшиеся девять деревень Кережской боярщины [13–18].
В ходе реформирования удельного ведомства в 1808 г., наряду с другими изменениями, была прекращена практика разделения волостей, как и существование межгубернских приказов. Как отражено на карте (см. рис. 1), на традиционной дворцовой собственности Сольвычегодского уезда удел сформировал: Афанасьевский приказ в составе Кережской боярщины, Пучужской волости и Афанасьевской боярщины; Верхотоемский приказ в составе Верхотоемской волости Верхнего конца, или Верхотоемской волости, Верхотоемской волости Нижнего конца, или Нижнетоемской и Вершинской волостей.
Сложившаяся структура сохранилась до проведения IX ревизии, после которой в Афанасьевском приказе была сформирована четвертая волость – Афанасьевская волость Юмижского края. В Верхотоемском приказе также стало четыре волости – Нижнетоемская волость разделилась на Сефтренскую и Сойгинскую. Несмотря на все указанные изменения выявленные сведения позволяют нам проанализировать сведения в отношении удельных селений и крестьян с учетом низовой структуры управления, которая существовала в 1808–1850 гг., т. е. по сопоставимой приказной и волостной территориям от V до X ревизии [13–21].
Отметим, что в марте 1804 г. удел купил родовую вотчину у княгини Варвары Шаховской (1748–1823). Владения Шаховских были разбросаны в виде небольших групп поселений, называемых волостями в Сольвычегодском и Великоустюгском уездах Вологодской губернии [22, 23]. Они были объединены в рамках Кузнецовского удельного отделения (приравнивавшегося к удельным приказам) и расположены в верховьях Северной Двины и низовьях Вычегды и Сысолы, что наглядно отражено на карте. Вновь приобретенные удельные волости были небольшими. В Сольвычегодском уезде первоначально насчитывалось шесть волостей. Накануне проведения IX ревизии селения Нюбской волости были включены в состав Шешуровской волости. Однако и сведения купленного имения можно сгруппировать по сопоставимым территориям от V до X ревизии.
Материалы табл. 1 показывают, что между V и X ревизиями количество удельных селений в Сольвычегодском уезде сократилось с 286 до 162, или на 43,4 %. По удельным приказам более всего количество селений сохранилось в Кузнецовском отделении, в котором по V и VIII ревизиям числилось 46 селений, и по X ревизии – 37, или 80,4 % относительно предыдущих фиксаций. Значительно меньше сохранилось удельных селений на северо-западе уезда. Так, в Афанасьевском приказе по V ревизии числилось 106 деревень, по VIII – 94, по X ревизии – 71 селение, т. е. по VIII ревизии число селений относительно V сократилось на 11,3 %, по X относительно V ревизии – на 49,1 %. Не на много меньше сокращение селений произошло и в Верхотоемском приказе – от 134 по V ревизии и до 54 – по X ревизии, или на 47,0 %.
Еще большая разница в динамике удельных селений наблюдалась при их учете по отдельным волостям, что наглядно показывают данные табл. 1. Например, между V и VIII ревизиями во всех волостях Кузнецовского отделения количество деревень оставалось неизменным, а в Григоровской волости – и с V до X ревизии. Напротив, в Пучужской волости Афанасьевского приказа между V и X ревизиями сохранилось 47,5 %, а в Верхотоемской волости одноименного приказа осталось всего 42,1 % селений. В указанный период менее 55 % деревень сохранилось в Вершинской волости Верхотоемского приказа, в Афанасьевской и Кережской боярщинах Афанасьевского приказа. Относительно небольшое уменьшение количества удельных сел и деревень в целом по Вологодской губернии объясняется покупкой 23 поселений у князя Щербатова в 1824 г. [22, 23].
Необходимо подчеркнуть, что сокращение деревень, как правило, не означало их запустения. В абсолютном большинстве случаев их переставали упоминать в документах в силу соединения нескольких деревень в одно поселение или поглощения одной деревни другой. Последнее, по сути, также свидетельствовало о соединении селений. Отдельные подобные случаи наблюдались еще в дворцовых волостях. Так, к 1797 г. учтенные по ландратской переписи Подвинской четверти Важского уезда 1717 г. селения Третья Оксеновская и Оксеновская образовали Двух Оксеновскую (Двух Аксеновскую) деревню, включенную в Верхотоемскую волость одноименного приказа. В этом же приказе аналогичный случай произошел и в Нижнетоемской волости, когда в 1790-х гг. селения Григорьевское и Другое Григорьевское образовали Двух Григорьевскую деревню [25]. Этот процесс с 1830-х гг. был искусственно активизирован удельным ведомством в рамках политики попечительства [26], которая приводила также к введению общественной запашки [27], сокращению отходничества удельных крестьян [28] и другим изменениям в удельной деревне страны.
По мнению удельных чиновников, объединение деревень облегчало управление, а главное способствовало укреплению их хозяйственно-экономического состояния. В результате в Кузнецовском отделении к началу 1850-х гг. в Григоровской волости в Усову Горку оказались включены деревни Абросовская и Горка; в бывшей Нюбской волости деревни Козловская, Горка и Борок образовали поселение Козлова Горка; в Пицкой волости дер. Катаиха поглотила дер. Кривцовскую и в ходе соединения селений Новый двор, Боброво, Новина и Княжица формируется дер. Новодворская Княжица; в Устьевской волости дер. Шеинская прекратила свое существование, войдя в состав дер. Гнездовской. Тем самым в Кузнецовском отделении на территории Сольвычегодского уезда реально ни одна из деревень не запустела, исчезло только название девяти из них. Подобное отмечалось в Афанасьевском и Верхотоемском приказах [13–24; 29, с. 239–301].
Противоположная динамика численности относительно количества деревень наблюдалась в удельной деревне Сольвычегодского уезда. Материалы табл 2. показывают, что число удельных поселян уезда возросло с 5294 душ мужского пола (далее – душ м. п.) по V ревизии до 6428 душ м. п. по X ревизии, или на 21,4 %. При этом, между V, VIII и VIII–X ревизиями численность удельных мужчин Сольвычегодского уезда увеличилась на равные доли – на 10,2 %. С V по X ревизии мужское население Кузнецовского отделения почти удвоилось, увеличившись на 45,1 %, в Верхотоемском приказе – на 36,2 %, тогда как в Афанасьевском приказе – всего на 7,2 %. Отметим, что в Кережской волости число мужчин увеличилось с 746 до 761 душ, или за 60 лет всего на 2,0 %, а между VIII и X ревизиями в волости наблюдался отрицательный прирост мужчин. В этом отношении разительно отличалась ситуация в Вершинской волости Верхотоемского приказа, где численность мужского населения сохраняла устойчивую положительную динамику, которая между V и VIII ревизиями составляла 23,1 % (с 524 до 645 душ м. п.), между VIII и X – 27,9 % (с 645 до 825 душ м. п.), достигнув между крайними 57,4 %. Еще более значительно между указанными ревизиями возросло общее число мужчин Шешурской и Нюбской волостей Кузнецовского отделения, увеличившись за 60 лет на 64,5 %.
Данные табл. 2 являют, что динамика прироста с 19 233 до 25 046 душ м. п. в казенной (государственной) деревне Сольвычегодского уезда между V и VIII ревизиями соответствовала динамике прироста в удельной деревне уезда. Но между VIII и X ревизиями численность мужчин в государственной деревне уезда увеличилась до 29 614 душ м. п., или на 30,2 %, т. е. заметно больше, чем в удельной деревне. Всего в Сольвычегодском уезде по V ревизии фиксировалось 28,8 тыс. мужчин, по VIII – 32,7 тыс., по X ревизии – 37,9 тыс. душ м. п. Обращает на себя внимание, что общая численность мужчин Сольвычегодского уезда нарастала с небольшим превышением относительно государственной деревни и заметно интенсивней по сравнению с удельной деревней. В этой связи вполне объяснимо, что доля удельных крестьян в общей массе населения уезда снижалась и составляла по V ревизии 18,4 %, по VIII – 18,1 %, по X ревизии – 17,0 %.
В табл. 2 отражено, что в удельной деревне Вологодской губернии мужское население по V ревизии составляло около 24,4 тыс. чел., по VIII – 31,4 тыс., по X ревизии – 37,6 тыс. душ, в государственной соответственно – 120,8, 204,7 и 248,3 тыс. душ м. п. Тем самым между крайними упомянутыми ревизиями прирост мужчин в удельных селениях составил 54,5 %. В государственных селениях этот показатель оказался ниже – 51,6 %, но он значительно превышал аналогичные показатели по Сольвычегодскому уезду. Укажем, что без учета купленных уделом в 1824 г. душ м. п. вотчины князя Щербатова прирост мужчин в удельных селениях Вологодской губернии почти соответствовал их приросту в государственной деревне по губернии [13–24; 30, с. 313, 320, 321, 335, 336]. С другой стороны, уровень нарастания численности мужского населения в помещичьей деревне Вологодской губернии уступал уровню подобных показателей как по Сольвычегодскому уезду, так и в целом по губернии (см. табл. 2).
Исходя из материалов табл. 3, можно утверждать, что в отдельных случаях наблюдалась иная ситуация при характеристике людности селений. Конечно, при сравнении людности деревень в Сольвычегодском уезде и Вологодской губернии все проявлялось ожидаемо – уровень людности удельных поселений в губернии был более высоким, чем в уезде. Так, по V ревизии в губернии в 28,8 % удельных населенных пунктов проживало до 10 и менее мужчин, в Сольвычегодском уезде – 42,0 %, по VIII ревизии соответственно – 20,3 и 32,8 %. Конечно в течение времени людность деревень увеличивалась, но отмеченные отличия сохранялись не так прямолинейно. Например, в Сольвычегодском уезде по V ревизии от 21 до 40 мужчин обитало в 23,7 % удельных поселений, в Вологодской губернии – 32,1 %, по VIII ревизии соответственно – 29,7 и 34,9 %, тогда как в 1859 г. в уезде таких поселений было 36,4 %, а в губернии – 35,4 %. Кроме того, в 1859 г. в Сольвычегодском уезде в 36,4 % удельных селений жило от 40 и более мужчин, в Вологодской губернии таких селений было 32,9 %. Правда, в указанный год в губернии на малонаселенные деревни (от 10 и менее душ м. п.) приходилось 10,5 % от всех удельных поселений, в уезде немного больше – 12,3 %.
Людность поселений существенно отличалась по удельным приказам. Наибольшей она была в Афанасьевском приказе, что объяснялось достаточно интенсивным слиянием в нем деревень (см. табл. 1). Так, здесь по V ревизии на удельные деревни с 10 и менее мужчинами приходилось 26,4 % от всех селений, по VIII ревизии – уже 16,0 % и в 1859 г. – всего 1,9 %. И, наоборот, в Афанасьевском приказе доля деревень с 40 и более мужчинами в указанный период увеличилась с 19,8 до 55,6 %, тогда как в Верхотоемском приказе – с 4,5 до 33,8 %. Больше всего малолюдных деревень с 10 и менее душами м. п. было в Кузнецовском отделении, в котором даже в 1859 г. они составляли 45,9 % всех удельных поселений (см. табл. 3).
Из материалов табл. 4 следует, что с V по X ревизию средняя людность удельных селений в Вологодской губернии составляла от 20,5–34,4 душ м. п. и превышала уровень людности в удельной деревне Сольвычегодского уезда. Однако за указанный период темпы прироста людности в уезде фиксировались в 82,2 %, что было значительно выше показателя в 67,8 % по губернии. Поэтому людность удельных поселений в уезде составила по X ревизии 33,7 мужчин, т. е. приблизилась к уровню по губернии.
Исходя из данных табл. 4, в приказах, волостях и боярщинах ситуация с людностью поселений была весьма пестрая. Наибольшая людность удельных селений наблюдалась в Афанасьевской боярщине, в которой на селение приходилось от 33,4 мужчин по V ревизии до 71,8 мужчин по X ревизии. Для сравнения, в Горской волости Кузнецовского отделения подобные показатели ограничивались соответственно 7,5 и 11,5 душами м. п. Между V и X ревизиями самые высокие темпы прироста людности в удельных поселениях наблюдались в Верхотоемской (223,0 %) и Вершинской (188,1 %) волостях Верхотоемского приказа и Пицкой волости (188,2 %) Кузнецовского отделения. В указанный период очень низким – всего 28,5 %, оказался прирост людности в селениях Горской волости Кузнецовского отделения (см. табл. 4).
В целом, удельные поселения как Сольвычегодского уезда, так и Вологодской губернии являлись малонаселенными. Людность удельных деревень в течение времени нарастала в силу увеличения в них населения и сокращения собственно поселений, главным образом за счет их слияния. В отдельных удельных приказах и волостях Сольвычегодского уезда, в которых наблюдалось более быстрое сокращение количества деревень и более интенсивное увеличение жителей, наблюдались и существенные темпы прироста людности селений не только по отношению к ее уровню по уезду, но и в сравнении с этими показателями по Вологодской губернии в целом.
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
1. Полное собрание законов Российской Империи. Собрание Первое. – Санкт-Петербург, 1830. (Далее – ПСЗРИ-1). – T. XXIV. – № 17906. – С. 525–569.
2. ПСЗРИ-1. – T. XXIV. – № 17907. – С. 569.
3. История уделов за столетие их существования. 1797–1897. В 3-х т. – Санкт-Петербург, 1901–1902. – Т. 1. – 733 с.; – Т. 2. – 581 с.
4. Кабузан, В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII-первой половине XIX в. / В. М. Кабузан. – Москва : Наука, 1971. – 190 с.
5. Гриценко, Н. П. Удельные крестьяне Среднего Поволжья (Очерки) / Н. П. Гриценко. – Грозный, 1959. – 585 с.
6. Красникова, Ю. Н. Удельные крестьяне Северо-Запада России в конце XVIII-первой четверти XIX века: из истории аграрных отношений / Ю. Н. Красникова. – Санкт-Петербург, 2014. – 199 с.
7. Шайхисламов, Р. Б. Удельные крестьяне Южного Урала в дореформенный период / Р. Б. Шайхисламов, Н. С. Мысляева // Современная научная мысль. – 2018. – № 6. – С. 52–56.
8. Котов, П. П. Удельные крестьяне на Европейском Севере России: размещение и демографические процессы / П. П. Котов // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. Сер. «Общественные и г??????????? ??????.уманитарные науки». – 2013. – № 1 (130). – С. 18–22.
9. Котов, П. П. Повинности государственных крестьян Европейского Севера России в конце XVIII–первой половине XIX в. / П. П. Котов // Социально-демографические аспекты истории Северного крестьянства (XVII–XIX вв.). – Сыктывкар, 1985. – С. 74–86.
10. Котов, П. П. О земельном обеспечении бывших удельных крестьян по реформе 1863 года / П. П. Котов // Буржуазные реформы в России второй половины XIX века. – Воронеж : Воронежский ун-т, 1988. – С. 54–63.
11. Котов, П. П. Отмена крепостного права в удельной деревне по реформе 26 июня 1863 года в русской историографии / П. П. Котов // Известия Коми научного центра Уральского отделения РАН. – 2017. – № 4 (32). – С. 79–87.
12. Васильев, Ю. С. Избранные труды по истории Европейского Севера России XII–XVII веков. 2-е изд., испр. и доп. / Ю. С. Васильев. – Вологда : Древности Севера, 2013. – 256 с.
13. Российский государственный исторический архив (далее – РГИА). Ф. 515. Оп. 5. Д. 7. Л. 1 об.–321.
14. РГИА. Ф. 515. Оп. 5. Д. 839. Л. 37 об.–78.
15. РГИА. Ф. 515. Оп. 10. Д. 69. Л. 19–28.
16. РГИА. Ф. 515. Оп. 10. Д. 587. Л. 6–33 об.
17. РГИА. Ф. 515. Оп. 16. Д. 833. Л. 1 об.–778.
18. РГИА. Ф. 515. Оп. 34. Д. 128. Л. 1 об.–54.
19. РГИА. Ф. 515. Оп. 74. Д. 95. Л. 5–67.
20. РГИА. Ф. 515. Оп. 74. Д. 96. Л. 8–58.
21. РГИА. Ф. 515. Оп. 74. Д. 97. Л. 4–124.
22. Котов, П. П. Расширение удельных владений в Вологодской губернии в первой четверти XIX века / П. П. Котов // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. – 2021. – Т. 43, № 4. – С. 39–46.
23. Котов, П. П. Характеристика помещичьих имений Вологодской губернии, приобретенных удельным ведомством в 1804 и 1824 годах / П. П. Котов // Известия Коми научного центра Уральского отделения РАН. – 2021. – № 4 (50). – С. 46–54.
24. РГИА. Ф. 515. Оп. 7. Д. 10. Л. 3–183 об.
25. Российский государственный архив Древних актов. Ф. 350. Оп. 1. Д. 46. Л. 847 об.–986 об.
26. Котов, П. П. Политика попечительства удела и ее результаты: на примере Европейского Севера России / П. П. Котов // Вестник Удмуртского университета. Серия 5: История и филология. – 2012. – Вып. 3. – С. 103–107.
27. Котов, П. П. Общественная запашка в удельной деревне России в 1828–1861 годах: по материалам Европейского Севера / П. П. Котов // Вестник Удмуртского университета. Серия: История и филология. – 2018. – Т. 28, № 1. – С. 13–22.
28. Котов, П. П. Особенности отходничества удельных крестьян Европейского Севера России / П. П. Котов // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 2. – 2012. – Вып. 3. – С. 149–155.
29. Список населенных мест Российской империи по сведениям 1859 года. VII. Вологодская губерния. Издан центральным статистическим комитетом министерства внутренних дел. – Санкт-Петербург, 1866. – 522 с.
30. Колесников, П. А. Северная деревня в XV–первой половине XIX века / П. А. Колесников. – Вологда : Северо-западное кн. изд-во, 1976. – 416 с.
