Россия
Россия
Несмотря на активную имперскую политику, направленную на интеграцию инородческих регионов в общероссийское социально-экономическое пространство, экстенсивное скотоводство и в последней трети XIX в. продолжало оставаться основным направлением хозяйствования в кочевых обществах Юга России. Предметом исследования данной статьи выступает проблема установления взаимовлияния численности населения и природно-климатических факторов на примере калмыцкого общества Астраханской губернии. Калмыцкая степь в силу ее географического положения и климатических условий является одной из самых засушливых территорий в европейской части России. Данный фактор обуславливает зависимость благосостояния автохтонного населения от погодных условий. Основой источниковой базы послужили статистические сведения, представленные в годовых отчетах начальника Астраханской губернии и главных попечителей Калмыцкой степи. Указанная выборка предопределена отсутствием ряда отчетных материалов как в первом случае, так и во втором. При этом, следует отметить, что в статистических сведениях за определенный год в отчетах разных уровней имеют место незначительные разночтения. Утверждение об использовании инородческих окраин как сырьевого ресурса, выдвинутое исследователями в XX в., в рамках коммунистической идеологии продолжает оставаться одним из значимых и в современной исторической науке. В ходе исследования авторы акцентируют внимание на статистические сведения, характеризующие численность кочевого калмыцкого населения, и соотносят их с годами, неблагоприятными в плане климатических показателей последней трети XIX в. полученными ранее. В заключении сделан вывод о том, что в результате активной имперской политики по переводу кочевников на оседлый образ жизни рассматриваемая корреляция оказалась ничтожной, что свидетельствует об отходе кочевников от экстенсивного способа ведения хозяйства и приобщения к оседлости.
Калмыцкая степь, кочевое население, корреляция, учет населения, перепись кочевников, посемейные списки, «домашняя перепись»
С конца XVIII в. Калмыцкая степь входила в состав Астраханской губернии, являясь одной из ее административно-территориальных единиц. Автохтонное население степи – калмыки – кочевой народ, после ликвидации национальной государственности в форме ханства по-прежнему сохраняли отдельные элементы традиционного самоуправления и нормы обычного права как регуляторы отношений внутри общества. Одной из таких норм являлся запрет на проведение учета населения [1, 2]. Так, по утверждению современных исследователей, «понятие исчисляемых и неисчисляемых объектов в калмыцкой культуре определяется наличием у некоторых групп предметов характерных черт. Свойство исчислимости в традиционных представлениях калмыков определяется как признак конечности, что обусловило появление запрета на счет таких объектов, как звезды, люди, домашние животные, пища» [1]. Политика интеграции калмыцкого народа в общероссийское пространство сопровождалась проведением ряда мероприятий, требующих знаний о численности населения. Это обстоятельство обусловило поиски способов установления численности кочевого калмыцкого населения. Ранее нами проводилось исследование, предметом которого выступали способы подсчета кочевников [3].
Цель данной статьи – установление наличия взаимовлияния численности кочевого населения и природно-климатических факторов в последней трети XIX в. на примере калмыцкого общества. Основой источниковой базы послужили годовые отчеты главных попечителей калмыцкого народа, содержащие статистические сведения о численности калмыков по сословным группам и приложения к всеподданнейшему отчету астраханских губернаторов. Указанная выборка обусловлена отсутствием ряда отчетных материалов как в первом случае, так и во втором. При этом, следует отметить, что в статистических сведениях за определенный год в отчетах разных уровней имеют место незначительные разночтения. В результате, по выявленным данным, составлена таблица, иллюстрирующая динамику численности калмыцкого населения Астраханской губернии.
Кроме устоявшихся традиционных взглядов на запрет учета, в том числе людей, также не способствовала налаживанию эффективной системы регистрации рождения и смерти населения кочевая система хозяйствования. В результате отсутствия метрических сведений о рождении и смертности между калмыками не сложно сделать должное заключение о ежегодных колебаниях данного показателя. В приложении к годовому отчету начальника Астраханской губернии за 1870 г. отмечается, что «такие сведения были бы весьма важны, при обсуждении различных мероприятий в отношении к калмыкам» [30].
В губернаторском отчете за 1872 г. приводятся сведения о производстве переписи калмыков в 1857 г., но только покибиточно. Суть такого способа заключалась в подсчете наличных кибиток, с условием, что в них проживают по две души мужского и женского полов.
В 1862 и 1868 гг. была произведена проверка семейных списков, так называемые «домашние» переписи. Кроме того, с этого времени стали ежегодно собираться сведения о владельцах, зайсангах и духовенстве, цифра же простолюдинов оставалась без изменения. Таким образом, на 1868 г. калмыков насчитывалось 119 587 душ [31].
Потребность даже в приблизительных данных о движении населения в среде калмыков-простолюдинов обусловила в 1873 г. со стороны Управления калмыцкого народа издание предписания буддийскому духовенству о ведении списков обо всех родившихся, бракосочетавшихся и умерших [32].
Полученные сведения привели к тому, что канцелярия астраханского губернатора, тайного советника Н. Н. Биппена, в отчете за 1875 год вынуждена была констатировать сокращение калмыцкого населения среди владельцев зайсангов и духовенства на 86 душ. Одновременно усматривая причину в свирепствовавших эпидемиях холеры и оспы, истребивших в большом числе кочевников, а также в холодных и снежных зимах, сопровождавшихся продолжительными метелями, каких прежде не было в здешней местности. Уменьшение численности лиц привилегированного сословия заставляло подумать о наличии отрицательной динамики среди простолюдинов. Приведенные обстоятельства указывали на крайнюю необходимость производства переписи кочевников, результаты которой позволили бы объективно оценить сложившуюся социально-экономическую ситуацию.
В соответствии с высочайше утвержденным 16 июня 1876 г. положением комитета министров, Управление калмыцким народом обязывалось произвести поверку имеющихся списков и собранных в 1868 г. данных о численном количестве калмыцкого народа, т. е. провести очередную «домашнюю перепись» [33].
Ранее проведенное исследование в рамках проекта Российского научного фонда позволило определить годы, которые стали крайне тяжелыми для калмыцкого кочевого населения в силу погодных условий. Так, в ходе статистического анализа количественных показателей, характеризующих хозяйственное состояние, с описанием погодных условий была определена прямая зависимость скотоводства и в большей степени земледелия от климатического фактора. К неблагоприятным годам, в плане климатических показателей, пришлись 1872, 1873, 1880, 1885, 1890, 1891, 1892 гг. [34]. Соотношение указанных годов с численностью населения, приведенных в таблице, в эти периоды не позволяет однозначно утверждать о наличии в последней трети XIX в. взаимовлияния между ними, что свидетельствует о положительных последствиях проводимой политики как столичной, так и местной администрациями в регионе. Применяемая тактика превентивных мер в кочевом хозяйстве, основанном на экстенсивном скотоводстве, прежде всего, была направлена на недопущение падежа скота и, соответственно, снижение благосостояния населения. По утверждению коллег, по проекту, внедряемые нововведения в виде сенозаготовки и т. п., имели положительные результаты, однако к кардинальным изменениям они не привели. Зависимость экстенсивного кочевого скотоводства сохранялась на протяжении всего рассматриваемого периода [35].
Таким образом, приведенные статистические данные, характеризующие численность кочевого калмыцкого населения, и соотнесение их с годами, неблагоприятными в плане климатических показателей в последней трети XIX в., показало наличие ничтожной зависимости их друг от друга, что свидетельствует об отходе кочевников от экстенсивного способа ведения хозяйства и приобщения к оседлости.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
1. Бакаева, Э. П. «Двадцать копеек – это семьдесят денег» / Э. П. Бакаева // Этнографическое обозрение. – 2009. – № 2. – С. 15.
2. Борджанова, Т. Г. Магическая поэзия калмыков / Т. Г. Б?????????орджанова. – Элиста : Калмыцкое книжное издательство, 1999. – 181 с.
3. Лиджиева, И. В. Количественный учет инородческого населения Юга России во второй половине XIX в. / И. В. Лиджиева, Е. Н. Бадмаева // Журнал фронтирных исследований. – 2021. – Т. 6, № 3 (23). – С. 29-47.
4. Национальный архив Республики Калмыкия (далее — НАРК). Ф. И-9. Оп. 16. Д. 4. Л. 17.
5. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 14. Л.
6. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 16. Л. 10.
7. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 18. Л. 18 об.
8. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 20. Л. 16 об.
9. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 21. Л. 21 об.
10. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 25. Л. 19.
11. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 26. Л. 13 об.
12. Обзор Астраханской губернии за 1880 год: приложение ко всеподданнейшему отчету начальника Астраханской губернии. – Астрахань, 1881. – С. 33.
13. Обзор Астраханской губернии за 1881 год: приложение ко всеподданнейшему отчету начальника Астраханской губернии. – Астрахань, 1882. – С. 23
14. Обзор Астраханской губернии за 1882 год: приложение ко всеподданнейшему отчету начальника Астраханской губернии. – Астрахань, 1883. – С. 34.
15. Обзор Астраханской губернии за 1883 год: приложение ко всеподданнейшему отчету начальника Астраханской губернии. – Астрахань, 1884. – С. 41.
16. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 72. Л. 4.
17. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 83. Л. 4.
18. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 94. Л. 5 об.
19. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 96. Л. 8 об.
20. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 100. Л. 9 об.
21. НАРК. Ф. И-9. Оп.6. Д. 30. Л. 6.
22. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 106. Л. 6
23. НАРК. Ф. И-9. Оп. 1. Д. 109. Л. 11 об.
24. НАРК. Ф. И-9. Оп. 2. Д. 42. Л. 10.
25. НАРК. Ф. И-9. Оп. 2. Д. 55. Л. 11.
26. Обзор Астраханской губернии за 1895 год: приложение ко всеподданнейшему отчету. – Астрахань, 1896. – С. 29.
27. Обзор Астраханской губернии за 1896 год: приложение ко всеподданнейшему отчету. – Астрахань, 1897. – С. 28.
28. Обзор Астраханской губернии за 1897 год: приложение ко всеподданнейшему отчету. – Астрахань, 1899. – С. 48.
29. Обзор Астраханской губернии за 1900 год: приложение ко всеподданнейшему отчету. – Астрахань, 1901. – С. 33.
30. Обзор Астраханской губернии за 1870 год: приложение ко всеподданнейшему отчету начальника Астраханской губернии. – Астрахань, 1871. – С. 7.
31. Обзор Астраханской губернии за 1872 год: приложение ко всеподданнейшему отчету начальника Астраханской губернии. – Астрахань, 1873. – С. 11-12.
32. Обзор Астраханской губернии за 1874 год: приложение ко всеподданнейшему отчету начальника Астраханской губернии. – Астрахань, 1875. – С. 22.
33. Обзор Астраханской губернии за 1876 год: приложение ко всеподданнейшему отчету начальника Астраханской губернии. – Астрахань, 1877. – С. 19-20.
34. Лиджиева, И. В. Природно-климатические условия как фактор хозяйственного развития кочевых обществ (на примере калмыков) / И. В. Лиджиева // Былые годы. 2022. – № 17 (3). – С. 1119.
35. Шургучиева, Ю. С. «Богач до первого бурана»: правительственные меры по преодолению суровых зим в кочевых обществах / Ю. С. Шургучиева, М. С. Горяев // Каспийский регион: политика, экономика, культура. – 2023. – № 2 (75). – С. 78.
