Автор рассматривает отношение общества и гражданских институтов к смерти; отмечает, что на протяжении веков отношение населения к смерти менялось – от принятия ее как «вещи» неизбежной, до понимания утраты близкого человека, ресурса труда общества. По мере развития социума, прогресса в медицине и фармацевтике происходила трансформация причин смерти – причины природно-исторического характера уступили место «причинам цивилизации», что нашло отражение в половозрастной смертности. До середины ХХ в. больший урон смерти наносили женскому населению и детям, зато современный период характеризуется повышенной смертностью мужского населения и в первую очередь в трудоспособных возрастах. Прогресс в медицине и здравоохранении, улучшение отношения населения к своему здоровью и развитие спорта позволили сместить смертность в старшие возраста.
Республика Коми, коэффициенты смертности, причины смерти, ожидаемая продолжительность жизни
Введение
К смерти, как социально-экономическому явлению, как факту неизбежному, биологически определенному, общество и отдельно взятый человек относились на протяжении истории по-разному, по-разному она воспринималась каждым народом, в силу своего понимания окружающего мира и что такое жизнь, и что человека ждет в конце жизненного пути, смерть/небытие или смена формы своего бытия и жизнь в другом мире. На эту тему есть достаточное количество литературы, об этом можно долго и много рассуждать.
Изучая динамику смертности населения Республики Коми, необходимо учитывать ее специфические особенности, характерные для северных регионов России. К их числу можно отнести: образ жизни, отраслевую структуру производства, этнический состав и расселение населения, ряд других факторов [1].
Смертность до ХХ в. достаточно подробно рассмотрена в работах ученых-историков. Они выделили такие факторы смертности, как хроническое голодание, антисанитарное состояние жилищ, тяжелые материальные условия, отсутствие правильных санитарно-гигиенических представлений [2, с. 75-79; 3]. Рассмотрено влияние природного и климатического факторов на урожаи, поскольку неизбежным следствием периодических неурожаев было голодание [4].
По смертности населения Республики Коми в ХХ в. написано достаточное количество монографических работ, их полный перечень до 2018 г. нашел отражение в опубликованных статьях [5-7]. Отдельные аспекты смертности и продолжительности жизни рассмотрены в работах [8-14].
Отношение к смерти в разные исторические периоды. Смерть, как и жизнь, – естественное явление, и в этом смысле человек ничем не отличается от животного. Человек не бессмертен. Он рождается с определенным запасом прочности, но в конечном счете его смерть неизбежна, биологически запрограммирована. Эндогенные (внутренние) процессы, ведущие к «естественной» смерти организма, находятся под контролем генетической программы, обусловленные ими витальные исходы упорядочены. Возраст, к которому жизнеспособность различных людей исчерпывается даже в самых благоприятных условиях, колеблется вокруг некоторой величины – биологической, или видовой, продолжительности жизни. «Некоторое количество эндогенно детерминированных смертей, обусловленных не старением, а какими-либо другими причинами (наследственными болезнями, врожденными пороками и т. п.), наступает в молодых, часто в ранних детских возрастах. Тем не менее вероятность смерти нарастает с возрастом и зависит от него очень сильно» [15, с. 58, 65].
Обычно смерть ассоциируется со старостью и желанием человека дожить до 70-100 лет. Разнообразие суждений о старости впечатляет: от мрачного откровения отца протестантизма Мартина Лютера: «Старость – это живая могила», – до своеобразной иронии французского писателя нашего времени Андре Моруа: «Старость – дурная привычка, для которой у активных людей нет времени» [16, с. 3].
«Все умирать будем», – написал крылатую фразу французский историк Филипп Арьес. В своем фундаментальном труде «Человек перед лицом смерти» он отмечал, что идея бессмертной души – обиталища индивидуальности, уже долгое время культивировавшаяся в церковной среде, распространяется с XI по XVII в. все шире, овладевая в конечном счете почти всеми умами и сердцами. Эта новая эсхатология привела к тому, что слова «смерть», «умер» заменяются другими: «отдал Богу душу», «Бог его душу взял». В XVII–XVIII вв. были люди, которые верили и знали о скорой смерти и готовились к ней, но стали появляться и те, кто не хотел знать о своей смерти и держались за свою жизнь. Если верить Лафонтену, особенно много их было среди стариков: «Больше всех похожий на мертвеца больше всех не хочет умирать». Общество XVII в. было к этим старикам (50-летним!) безжалостно и жестоко насмехалось над их привязанностью к жизни, столь понятной нам: «Смерть была права. Идем, старик, не возражай» [17, с. 37, 41, 499-500].
Когда прусский государственный деятель Отто фон Бисмарк внедрил первый национальный план социального обеспечения пожилых людей, он хотел «приручить» рабочий класс, предложив ему нечто, к чему можно стремиться. Бисмарк ввел одно из величайших новшеств конца XIX в., которое наряду с телефоном, двигателем внутреннего сгорания и искусственным волокном кардинально изменило современность. Пенсионные программы наряду с системой всеобщего образования – еще одним нововведением XIX в. – привели к разделению жизни человека на три четких периода: учеба, работа и заслуженный отдых. В этой парадигме не оставалось места для личного выбора: правительство указывало, чем человек должен заниматься в зависимости от возраста, а социальные нормы закрепляли строгий распорядок жизни.
В то же время важно отметить, что на заре человечества, примерно 300 тыс. лет назад, отношение к старикам было более гуманным. Неандертальцы могли годами ухаживать за больными стариками, хотя они были явной обузой. А дело заключалось в том, что «пожилые люди были бесценными хранителями жизненного опыта. Когда большинство людей доживали лишь до 30-35 лет, редкие носители житейской мудрости были на вес золота. Забота о беспомощных родственниках – такая человеческая черта!». Наконец, «люди стали по-особенному относиться к умершим родственникам. До этих пор они просто оставляли тело усопшего на том месте, где его настигла смерть. Но люди испанской Атапуэрки начали поступать иначе. Когда кто-то умирал, его останки несли за полкилометра и бросали в естественный колодец Сима до лос Уэсос» [18, с. 38, 75].
Во все времена ученые-мыслители рассуждали о продолжительности человеческой жизни. Согласно суждениям древних китайских мудрецов, царя Соломона, греческого историка Геродота, древнеиндийских создателей системы Упанишад, представителям человеческого рода отводилось 70-80 лет. В Средневековье и эпоху Возрождения представления о длительности человеческой жизни были весьма пессимистичны. Считалось, что старость у женщин наступает к 30 годам, у мужчин – к 50, а 60 лет – предел человеческой жизни.
Суждения ученых конца XIX–начала ХХ в. были более оптимистичными. Они определяли этот срок в 100-120 лет (И. Р. Тарханов, Ю.-Р. Майер). Советский физиолог А. А. Богомолец пошел еще дальше, утверждая, что нормальное долголетие – 125-150 лет, но и это еще не предел.
Сроки наступления смерти для членов сообщества зависят от множества условий, и в первую очередь – от уровня развития цивилизации. Так, в первобытном обществе человек жил в среднем 20 лет, и основная часть его членов умирала в младенчестве, в крестьянском обществе средняя продолжительность жизни составила 30-35 лет, а до возраста совершеннолетия доживала только половина рожденных детей. В эпоху промышленного развития средние сроки жизни продлились до 60-70 лет при резком снижении доли смертей в молодых трудоспособных возрастах. Таким образом, снижение смертности достигалось, главным образом, путем преодоления преждевременной младенческой, детской и ранней смертности.
И сегодня проблема долголетия волнует ученых. На страницах «Московского комсомольца» биологи Денис Ребриков, Алексей Москалёв и футуролог Евгений Кузнецов обсудили, каким будет человек к 2065 г. Дискуссия состоялась на форуме биотехнологий в наукограде Кольцово. Темы, заданные модератором встречи Ольгой Ерёминой, касались рождения, среды обитания, питания людей будущего, а также продолжительности жизни, ментального состояния и смерти. Ученые пришли к выводу, что человек будет жить 120 лет и более, основными болезнями станут психические заболевания и онкология.
Еще одну интересную проблему затронули участники форума – как будут умирать люди будущего. Д. Ребриков считает, «что жить мы будем долго, может быть, вечно, за исключением тех, кто не захочет продолжать это дело по прошествии многих сотен лет. Такие люди смогут прибегнуть к эвтаназии». Е. Кузнецов отметил, что «это очень сложный вопрос. Вероятней всего умирать люди будут естественным образом, только не от болезней, а из-за изрядного износа организма. Эвтаназия, конечно, должна быть декриминализована, но я против принудительного освобождения места для молодых, против возврата к архаичным практикам, когда стариков отводили умирать на скалы. Сейчас, к сожалению, многое к этому идет, но это негативный тренд. Человек должен жить до полного исчерпания своего потенциала, а потом переходить к созданию управляемого цифрового следа и уходить с ощущением, что успел сделать в этой жизни все». А. Москалёв отметил, «хотелось бы, чтобы в будущем за счет регулярного "техобслуживания" и замены органов человек мог жить максимально долго и уходить из жизни только по собственному желанию, прекратив то самое плановое "техобслуживание"» [19, с. 13].
Материалы и методы
Если падение рождаемости объяснить может практически каждый образованный человек, поскольку «процесс зачатия детей всем отлично известен, прост и исключительно популярен» [20, с. 29], то со смертностью все намного сложнее. Все люди смертны, но смерть может быть естественной, когда отведенный человеку ресурс истрачен, преждевременной, вызванной рядом внешних факторов (эпидемии, войны, убийства и самоубийства и т. д.). Точное установление причины смерти – важная задача не только для медиков, и нужна она не столько им, сколько органам статистики и чиновникам, принимающим решение о снижение смертности в разных ее проявлениях и как развивать здравоохранение, чему отдавать приоритеты.
Согласно «Руководству по кодированию причин смерти», основополагающими принципами, удостоверяющими причины смерти, являются статистическая разработка причин смерти по одной причине. И этой «единственной причиной является первоначальная причина смерти. Она определена как а) "болезнь или травма, вызвавшая цепь болезненных процессов, непосредственно приведших к смерти", или б) "обстоятельства несчастного случая или акта насилия, которые вызвали смертельную травму". В нашей стране принято определение первоначальной причины смерти, рекомендованное ВОЗ, вместе с тем, при травмах и отравлениях мы определяем две причины: по характеру и по внешней причине» [21, с. 70].
С точки зрения демографического анализа смертности, главным или основным является деление факторов (причин), ее обуславливающих, на две группы:
1) эндогенные – это факторы, порождаемые внутренним развитием человеческого организма. Сюда относятся болезни системы кровообращения, врожденные пороки, наследственные болезни и старость, о которой писали выше.
2) экзогенные – это факторы, порожденные влиянием внешней среды (от греч. exo – вне, снаружи, и genes – рождающий, рожденный) – экономической, социальной, семейной, экологической обстановкой, уровнем развития гигиены и здравоохранения, личным образом жизни, вызывающие преждевременную смертность. К экзогенным причинам смерти относят несчастные случаи, травмы и отравления, инфекционные и паразитарные болезни, острые заболевания органов дыхания и пищеварения и некоторые др. Эти факторы не зависят от возраста населения, поэтому они не упорядочены и не прогнозируемы [22, с. 150].
Динамика смертности: общие и специальные показатели. Ввиду ограниченности объема статьи рассмотрим наиболее общие показатели, характеризующие смертность населения. Абсолютные числа умерших дают общее представление о смертности. Многие исследователи, противники этого показателя, утверждают, что с ростом численности населения растет и абсолютное число умерших, что между этими двумя показателями тесная связь и поэтому их использование не совсем информативно. Однако это не всегда так, бывают периоды увеличения числа смертей, вызванных эпидемиями, войнами, репрессиями, социально-экономическими катаклизмами и т. д. Кроме того, абсолютные данные позволяют оценить масштабы человеческих потерь, возрастную структуру смертей и ряд других относительных показателей, построенных на их основе.
Анализируя абсолютные числа умерших в республике за ХХ-XXI вв., обращают на себя внимание ряд годов, когда абсолютное число смертей резко увеличивалось и выбивалось из монотонного протекания процесса смертности. Первый всплеск числа смертей был отмечен в 1933 г. как реакция населения на голод 1932-1933 гг. – 10 523 смерти, из них, по данным Коми облисполкома, спецпереселенцы составили – 3095 чел. (29,4 %). По разным оценкам, из-за голода страна имела избыточную смертность более 2,5 млн чел. В республике она составила примерно 4,2 тыс. чел.
Второй период повышенной смертности в республике был отмечен с 1940 по 1944 г., а пик смертей пришелся на 1942 г., когда умерло 16 211 чел. Объяснить данное явление можно рядом факторов. Во-первых, с 30 ноября 1939 г. по 13 марта 1940 г. велась война между СССР и Финляндией; во-вторых, с 22 июня 1941 по 9 мая 1945 г. прошла ВОВ; в-третьих, с 1940 г. стали регистрировать и учитывать в статистике умерших заключенных ГУЛАГа. А для республики это существенный фактор, здесь следует пояснить, что доля спецконтингента, включая заключенных в структуре населения, колебалась от 35 до 48 % [23, с. 159], что не могло не отразиться на числе умерших. Повышенной смертностью также выделяются 1927 г. – 7215 смертей, 1936 г. – 8959 и 1947 г. – 8539 смертей. В целом можно отметить, что концентрация числа смертей в отдельные годы / периоды связана с индустриализацией, коллективизацией, политическими репрессиями и т. д.
С 1947 по 1958 г. шло постоянное снижение числа умерших: с 8539 до 4982 чел. В последующие годы началось его «монотонное» повышение, в 1970 г. был превышен шеститысячный рубеж – 6276 чел., в 1975 г. – семитысячный – 7284, в 1977 г. – восьмитысячный – 8129, а в 1980 г. – девятитысячный – 9169 чел. Как видим, время между увеличением на 1000 числа смертей постоянно сокращалось. Новый рост смертности, свыше 10 тыс. чел. в год, можно связать с тем, что 26 декабря 1991 г. Совет Республик Верховного Совета СССР принял декларацию о прекращении существования СССР, что послужило шоком для населения страны. С 1992 по 2016 г. ежегодное число смертей превышало 10 тыс. чел. Новый пик смертей был отмечен в 1994 г. – 16 074, что всего на 137 чел. меньше, чем было в военном 1942 г. С 2017 по 2019 г. началось плавное снижение смертности, однако свои коррективы внес COVID-19, число умерших в 2020 г. увеличилось до 11 066 чел., в 2021 г. стало еще больше – 13 081. В 2022 г. пандемия пошла на убыль, и число умерших снизилось до 10 426 чел. (табл. 1).
Таблица 1
Динамика числа умерших в Республике Коми,
1920-2022 годы, чел.
Table 1
Dynamics of the number of deaths in the Komi Republic,
1920-2022, people
Год Число умерших Год Число умерших
Все
население Городское население Сельское
население Все
население Городское население Сельское население
1920 4353 … … 1972 6548 3491 3057
1921 4768 … … 1973 6761 3594 3167
1922 6054 … … 1974 6805 3687 3118
1923 7185 … … 1975 7284 4009 3275
1924 5592 … … 1976 7896 4539 3357
1925 6496 149 6347 1977 8129 4775 3354
1926 4383 156 4227 1978 8423 4985 3438
1927 7215 193 7022 1979 8985 5398 3587
1928 4640 182 4458 1980 9169 5503 3666
1929 5261 235 5026 1981 9103 5553 3550
1930 6574 179 6395 1982 8758 5374 3384
1931 8000 296 7704 1983 9250 5611 3639
1932 6249 385 5864 1984 9486 5863 3623
1933 10 523 832 9691 1985 9334 5795 3539
1934 6349 483 5866 1986 8112 5241 2871
1935 6254 364 5890 1987 8544 5501 3043
1936 8959 495 8464 1988 8930 5942 2988
1937 7929 523 7406 1989 8857 5945 2912
1938 8933 666 8267 1990 9321 6463 2858
1939 7730 862 6868 1991 9665 6634 3031
1940 12 134 1301 10 833 1992 11 426 7844 3582
1941 11 872 2123 9749 1993 14 642 10 140 4502
1942 16 211 3868 12 343 1994 16 074 11 241 4833
1943 11 024 3686 7338 1995 15 057 10 674 4383
1944 9284 2562 6722 1996 13 674 9285 4389
1945 6185 1725 4460 1997 12 244 8254 3990
1946 5636 1762 3874 1998 11 545 7813 3732
1947 8539 2628 5911 1999 12 253 8346 3907
1948 6336 2050 4286 2000 13 594 9503 4091
1949 5644 2078 3566 2001 13 968 9578 4390
1950 6002 2382 3620 2002 15 265 10 300 4965
1951 6474 2521 3953 2003 15 810 10 694 5116
1952 6185 2411 3774 2004 15 210 10 299 4911
1953 5944 2372 3572 2005 15 074 10 220 4854
1954 6029 2310 3719 2006 13 519 9169 4350
1955 5617 2120 3497 2007 12 304 8446 3858
1956 5252 2074 3178 2008 12 270 8248 4022
1957 5660 2172 3488 2009 12 182 8260 3922
1958 4982 2203 2779 2010 11 819 7980 3839
1959 5209 2276 2933 2011 11 065 7549 3516
1960 5010 2314 2696 2012 10 830 7492 3338
1961 5076 2348 2728 2013 10 484 7346 3138
1962 5164 2354 2810 2014 10 621 7374 3247
1963 5231 2449 2782 2015 10 644 7511 3133
1964 5264 2529 2735 2016 10 565 7426 3139
1965 5241 2608 2633 2017 9947 6957 2990
1966 5533 2785 2748 2018 9923 6978 2945
1967 5431 2782 2649 2019 9891 7013 2878
1968 5617 2867 2750 2020 11 066 7995 3071
1969 5873 3100 2773 2021 13 081 9559 3522
1970 6276 3171 3105 2022 10 426 7467 2959
1971 6299 3269 3030
Примечание. … – явление было, но сведения отсутствуют.
Источник: [22, с. 153-154; 24, с. 24-25].
Note. ... – there was a phenomenon, but there is no information.
Source: [22, p. 153-154; 24, p. 24-25].
Важное значение в анализе смертности имеет оценка различий уровня смертности по полу. Это различие характеризует коэффициент мужской сверхсмертности (отношение возрастного коэффициента смертности мужчин к возрастному коэффициенту смертности женщин). Считается, что он наиболее точно отражает половые диспропорции в уровне смертности, рассчитывается по пятилетним возрастным группам. Изучение мужской сверхсмертности помимо научного интереса имеет большое народнохозяйственное значение и важный социальный аспект. Здесь уместно привести цитату основоположника российской демографии ХХ в. Б. Ц. Урланиса: «Женщины, берегите мужчин, ведь они не менее прекрасная половина рода человеческого <…> Давайте добьемся, чтобы у нас встречались не только прабабушки, но и прадедушки, являющиеся в настоящее время большой редкостью» [25].
Представленные данные с 1980 г. показывают, что во всех возрастах и за все рассмотренные годы, кратные нулю и пяти, наблюдался перевес мужской смертности над женской. Можно выделить ряд особенностей в динамике коэффициентов мужской сверхсмертности. Во-первых, он практически все годы имел тенденцию к росту после 0-4 лет, исключение составили 2015, 2020 и 2022 гг., когда он стал расти с возраста 10-14 лет. Во-вторых, в отдельные годы наблюдались два-три пика мужской сверхсмертности, например, в 1980 г. он отмечен в возрасте 10-14 и 25-29 лет, в 1990 г. – в возрастах 5-9, 15-19 и 35-39 лет. В-третьих, выделяется 2020 г., когда сверхсмертность мальчиков в возрасте 1-4 лет увеличилась вдвое по отношению к возрасту до года. В-четвертых, можно выделить годы и возрастные группы, когда перевес мужской смертности над женской имел максимальное значение: в 1990 г. в возрасте 5-9 лет в шесть раз; в 1980 и 1995 гг. в возрасте 25-29 лет – в 5,1 и 5,0 раз соответственно; в 2020 г. в возрасте 15-19 лет – в 4,5 раза; 2022 г. в возрасте 30-34 – 3,9 раза. В-пятых, наибольшая разница между мужской и женской смертностью в основном наблюдается в возрастах 20-24 и 25-29 лет, от трех раз – каждая в 10 рассматриваемых годах (табл. 2).
Как видим из представленных данных, за редким исключением, по всем годам и возрастным группам имеет место двукратное превышение мужской смертности над женской, т. е. ситуация не улучшается. Вновь процитируем Б. Ц. Урланиса, который еще в 1960-х гг. отмечал, что перевес мужской смертности над женской означает сотни тысяч «осколочных» семей, сотни тысяч женщин, теряющих все блага нормальной семейной жизни. Муж, жена, дети – вот каков должен быть состав семьи. Если же в семье остается мать с детьми, то этим уже резко нарушается нормальное существование всех членов семьи. Только в оперетте вдова может быть веселой. Обычно у вдов нет особых причин веселиться. И уже не так много шансов выйти замуж второй раз и ввести в дом хотя бы отчима… Эта «нехватка» мужчин весьма пагубно отражается на многих областях нашей жизни [25].
Следующим этапом в изучении смертности является распределение смертей по трем возрастным группам. Сделать это можно по всему населению с 1930 г., по-городскому и сельскому населению – с 1980 г. Обращают на себя внимание данные с 1930 по 1950 г., когда более половины смертей приходились на возрастную когорту 0-14 лет. Бесспорно, виден прогресс между 1930 г. и 1950 г., когда произошло смещение смертей в старшие возрастные группы. Еще заметнее он отличается в последующие 30 лет, когда примерно 40 % населения умирало в возрасте старше 60 лет, сказались результаты «первой» и «второй» эпидемиологических революций, правда с заметным опозданием от европейских стран.
С 1980 г. имеются полные данные распределения умерших по возрастам в разрезе городского и сельского населения. Как и следовало ожидать, видны «закономерности популяционной смертности, зависимой от возраста». В когорте 0-14 лет она проявилась и у мужчин, и у женщин в городском и сельском населении. Небольшое отклонение произошло в период с 2000 по 2005 г., когда смертность из группы 60 лет и старше сместилась в группу 15-59 лет. Сравнивая распределение умерших у мужчин и женщин, можно отметить следующее: доля мужчин, умирающих в трудоспособном возрасте, примерно в два раза больше, чем у женщин; доля женщин, умирающих за пределами 60 лет, с 2020 г. превысила 80 % как у городского, так и у сельского населения; структура умерших у женского и городского населения более «прогрессивна» по отношению к мужчинам и сельскому населению (табл. 3).
Заключение
Анализ абсолютного числа умерших показал, что с начала 2000-х гг. шло плавное снижение их числа, однако пандемия COVID-19 вновь спровоцировала рост числа смертей. По-прежнему сохраняется сверхсмертность мужчин, и чем старше возрастные группы, тем большим становится этот разрыв. К числу положительных явлений можно отнести то, что смертность из трудоспособных возрастов переместилась в старшие возраста, причем по всем группам. Можно предположить, что реализация национальных проектов (демография, здоровье, социальные услуги, экология и др.) позволит снизить уровень смертности, повысить число смертей «от старости» и даст новый виток роста ожидаемой продолжительности жизни.
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
1. Подоплелов, В. В. Население Коми АССР / В. В. Подоплелов, В. В. Фаузер, Г. В. Загайнова. – Сыктывкар, 1990. – 20 с. (Сер. препринтов «Науч. докл.»; Вып. 231).
2. Вишнякова, Д. В. Этнодемографические процессы в Коми крае в XIX–начале XX в. / Д. В. Вишнякова; отв. ред. И. Л. Жеребцов. – Сыктывкар, 2012. – 162 с.
3. Игнатова, Н. М. Численность и воспроизводство населения Республики Коми во второй половине XIX-XX в.: Историко-демографические и историко-географические исследования Российского Севера. Вып. 1. / Н. М. Игнатова, Д. В. Вишнякова, А. П. Обедков, В. И. Силин. – Сыктывкар : ФИЦ Коми НЦ УрО РАН, 2022. – 276 с.
4. Жеребцов, И. Л. Основные этапы этнодемографического развития народа коми / И. Л. Жеребцов. – Сыктывкар : Коми НЦ УрО РАН, 1995. – 20 с.
5. Жеребцов, И. Л. Историография работ по демографии, экономике труда и социологии, выполненных на материалах Республики Коми и Севера России / И. Л. Жеребцов // Историческая демография. – 2017. – № 1. – С. 87-98.
6. Фаузер, В. В. Население Российского Севера: проблемы воспроизводства / В. В. Фаузер // Север и рынок: формирование экономического порядка. – 2017. – № 3 (54). – С. 121-133.
7. Фаузер, В. В. История развития демографических и социологических исследований в Республике Коми / В. В. Фаузер // Историческая демография. – 2019. – № 1. – С. 52-60.
8. Фаузер, В. В. Динамика и уровень смертности населения Республики Коми / В. В. Фаузер // Здоровье, демография, экология финно-угорских народов. – 2010. – № 1. – С. 21-27.
9. Фаузер, В. В. Продолжительность жизни и факторы убыли населения Республики Коми / В. В. Фаузер, Т. С. Лыткина, Г. Н. Фаузер, И. А. Матлах // Корпоративное управление и инновационное развитие экономики Севера: Вестник НИЦ КПУВИ СыктГУ (электронный журнал). – 2015. – № 3. – С. 134-150.
10. Фаузер, В. В. История развития демографической науки: от теории к практике / В. В. Фаузер // Историческая демография. – 2017. – № 1. – С. 68-75.
11. Фаузер, В. В. Динамика смертности и продолжительности жизни населения Республики Коми / В. В. Фаузер, Т. С. Лыткина, Г. Н. Фаузер, И. А. Панарина // Гуманитарные науки в Сибири. – 2018. – № 1. – C. 64-70.
12. Попова, Л. А. Младенческая смертность: история, современные тенденции, региональная специфика / Л. А. Попова. – Сыктывкар : Коми научный центр УрО РАН, 2010. – 32 с.
13. Попова, Л. А. Динамика смертности российского населения от основных классов болезней экзогенной этиологии / Л. А. Попова // Известия Коми научного центра УрО РАН. – 2021. – № 2 (48). – С. 39-51.
14. Лыткина, У. В. Естественное движение населения Коми АССР в 1946-1959 годах / У. В. Лыткина // Известия Коми научного центра Уральского отделения Российской академии наук. Серия «Историческая демография». – 2023. – № 8 (66). – С. 69-79.
15. Вишневский, А. Г. Демографическая история и демографическая теория: курс лекций / А. Г. Вишневский. – Москва : Изд. дом Высшей школы экономики, 2019. – 368 с.
16. Фаузер, В. В. Смертность населения городских поселений Дальнего и Среднего Севера Республики Коми / В. В. Фаузер. – Сыктывкар, 2007. – 36 с. (Серия препринтов «Научные доклады по исторической демографии и исторической географии»; Вып. 5).
17. Арьес, Ф. Человек перед лицом смерти / Ф. Арьес; пер. с фр. В. К. Ронина; общ. ред. С. В. Оболенской; предисл. А. Я. Гуревича. – Москва : «Прогресс-Академия», 1992. – 528 с.
18. Дробышевский, С. В. Байки из грота: 50 историй из жизни древних людей / С. В. Дробышевский. – Москва : Альпина нон-фикшн, 2021. – 455 с.
19. До 120 и старше // Московский комсомолец. – 15 ноября 2023. – С. 13. – URL: https://pressa.ru/files/issue/private/mk-moskovskij-komsomolets/2023/213-2023/raw_issue/mk-moskovskij-komsomolets-2023-213-2023.pdf (дата обращения: 05.02.2024).
20. Гильен, М. 2030: Как современные тренды влияют друг на друга и на наше будущее / М. Гильен. – Москва : Альпина Паблишер, 2022. – 394 с.
21. Руководство по кодированию причин смерти / Э. И. Погорелова, Е. М. Секриеру, Д. Ш. Вайсан, В. В. Антонюк. – Москва : ЦНИИОИЗ, 2008. – 74 с.
22. Фаузер, В. В. Республика Коми на рубеже веков: демография, миграция, расселение // В. В. Фаузер. – Ижевск : ООО «Принт», 2023. – 308 с. (Б-ка демографа; Вып. 22).
23. Фаузер, В. В. Государственное управление миграцией населения: от принуждения к поощрению / В. В. Фаузер, Т. С. Лыткина, Г. Н. Фаузер // Корпоративное управление и инновационное развитие экономики Севера: Вестник НИЦ КПУВИ СыктГУ. – 2015. – № 3. – C. 151-168.
24. Демографический ежегодник Республики Коми. 2023: стат. сб. / Комистат. – Сыктывкар, 2023. – 156 с.
25. Урланис, Б. Ц. История одного поколения: (Социально-демогр. очерк) / Б. Ц. Урланис. – Москва : Мысль, 1968. – 269 с.
